Авардан мстительно улыбнулся.

– Может быть, еще какой-нибудь подонок попытается проделать то же самое с моим лицом?

Однако сержант уже поднял свой нейрохлыст. Щелкнул спуск, и появилась слабая фиолетовая вспышка. Тело Авардана застыло от невыносимой боли. Он медленно стал опускаться на колени, а затем, потеряв сознание, упал.

Когда туман в его сознании рассеялся, Авардан почувствовал приятную прохладу на лбу. Он попробовал открыть глаза. Веки, казалось, были подвешены на ржавых шарнирах. Отказавшись от попытки, он бесконечно медленно (движения каждой мышцы вызывали острую боль) поднял руку к лицу.

Маленькая рука держала мягкое влажное полотенце…

Он с трудом открыл один глаз. Все перед ним было словно в пелене.

– Пола, – проговорил он.

Ответом было тихое радостное восклицание.

– Да. Как вы себя чувствуете?

– Как после смерти, – с трудом выговорил он. – За исключением боли… Что произошло?

– Нас привезли на военную базу. Здесь был полковник. Они обыскали вас… я не знаю, что они собираются делать, но… Ох, не нужно было вам бить лейтенанта. Мне кажется, вы сломали ему руку.

Авардан с трудом улыбнулся.

– Отлично. Жаль, что не шею.

– Но сопротивление офицеру Империи – серьезное преступление. – В ее голосе слышался испуг.

– В самом деле? Это мы еще посмотрим.

– Тсс… Они возвращаются.

В комнату вошел полковник.

Авардан закрыл глаза и расслабился. Восклицание Полы дошло до него слабым эхом, и, почувствовав прикосновение иглы шприца, он не смог даже пошевельнуться.

А затем наступило изумительное спокойствие, боль испарилась. Напряжение, сковывающее мышцы рук и ног, исчезло. Он быстро открыл глаза и одним движением сел.

Полковник задумчиво посмотрел на него.

– Итак, доктор Авардан, – сказал он, – прошлым вечером произошел неприятный инцидент.

Авардан коротко рассмеялся.

– Неприятный, говорите? Мне кажется, это несколько неподходящее определение.

– Вы сломали руку офицеру Империи, выполнявшему свои обязанности.

– Офицер первым ударил меня. В его обязанности не входит оскорбление меня как словесно, так и физически. Как свободный гражданин Империи я имел право защищаться.

Полковник смутился, видимо, не находя слов. Пола смотрела на обоих широко открытыми от удивления глазами.

– Я полагаю, – наконец мягко произнес он, – что все происшедшее следует считать несчастным случаем. Думаю, что лучше будет забыть обо всем.

– Забыть? Не думаю. Я гостил во дворце Наместника, и его может заинтересовать то, как его гарнизон поддерживает порядок на Земле.

– Я заверяю, что вы получите публичное извинение.

– К черту. Что вы собираетесь делать с мисс Шект?

– Что вы предлагаете?

– Вы освободите ее, вернете документы и извинитесь – немедленно.

– Конечно, – покраснев, с усилием выговорил полковник. – Он повернулся к Поле: – Соблаговолите, леди, принять мои глубочайшие извинения…

Темные стены казарм остались позади. За десять минут аэротакси доставило их на территорию города, и теперь они стояли возле института, погруженного в безмолвную темноту. Было уже за полночь.

– Не понимаю, – сказала Пола. – Должно быть, вы – очень важная персона. Странно, что я не слышала вашего имени. Я и не представляла, что чужаки могут так относиться к землянину.

Авардану не очень-то хотелось признаваться, но все же он решился покончить с недоговорками.