Авардан прервал его, ударив кулаком по креслу и закричав:

– Разве это заседание суда? Что, кто-нибудь нарушил правила дорожного движения? У нас нет времени на раздумье над доказательствами или сравнение их с помощью микрометра. Я говорю вам, у нас есть время до шести утра, то есть пять с половиной часов, чтобы отвести эту смертельную опасность… Вы и раньше знали доктора Шекта, ваше превосходительство. Обманывал ли он вас?

– Никто не обвиняет доктора Шекта в преднамеренной лжи, – быстро вмешался Балкис. – Просто он стареет и в последнее время сильно обеспокоен приближением своей шестидесятой годовщины. Боюсь, что сочетание возраста и страха обусловило некоторую умственную несбалансированность, достаточно часто встречающуюся здесь, на Земле. Посмотрите на него. Выглядит ли он вполне нормально?

Конечно же, физик выглядел сникшим и беспокойным, потрясенный тем, что ему пришлось пережить, и тем, что еще предстояло.

И все же Шект заставил себя говорить спокойно:

– Я мог бы сказать, что последние два месяца я находился под постоянным контролем Старейших, что все мои письма подвергались цензуре. Но ясно, что подобные жалобы могут быть отнесены на счет моей «ненормальности». Однако здесь присутствует Джозеф Шварц, человек, который добровольцем пришел на Синапсайфер в тот день, когда вы посетили меня в институте.

– Я помню. – Энус почувствовал облегчение, что разговор отклонился в сторону. – Это тот человек?

– Да.

– Он выглядит не хуже, чем до эксперимента!

– Гораздо лучше. Обработка Синапсайфером была исключительно удачной, потому что он с самого начала обладал отличной памятью, чего я прежде не знал. Сейчас его ум стал чувствительным к мыслям других людей…

Энус подался вперед и пораженно воскликнул:

– Что? Вы утверждаете, что он читает мысли?

– Это можно продемонстрировать, ваше превосходительство. Но я думаю, Брат подтвердит сказанное.

Секретарь бросил на Шварца быстрый, полный ненависти взгляд и проговорил с едва заметной дрожью в голосе:

– Это правда, ваше превосходительство. Этот человек обладает определенными гипнотическими способностями, хотя является ли это следствием обработки на Синапсайфере, я не знаю. Могу добавить, что о самой обработке нет никаких записей, что, согласитесь, весьма подозрительно.

– Записи не проводились, – спокойно сказал Шект, – в соответствии с указаниями премьер-министра.

Но секретарь лишь пожал плечами в ответ.

– Оставим эти бессмысленные споры, – безапелляционно сказал Энус. – Какое отношение к делу имеют способности этого Шварца, какими бы они ни были?

– Шект хочет сказать, – вмешался секретарь, – что Шварц может прочитать мои мысли.

– Это правда? Ну и что он думает? – спросил Наместник, обращаясь к Шварцу.

– Он думает, – ответил Шварц, – что никаких шансов убедить вас в своей правоте у нас нет.

– Совершенно верно, – усмехнулся секретарь, – хотя этот вывод едва ли требует особых способностей.

– И кроме того, – продолжал Шварц, – что вы несчастный глупец, боящийся действовать, желающий только покоя, надеющийся своей справедливостью и беспристрастностью покорить землян. Поэтому вы представляетесь ему еще большим глупцом.

Секретарь покраснел.

– Я отрицаю все это. Это явная попытка заслужить ваше расположение, ваше превосходительство.

– Это не так легко сделать, – сказал Энус и добавил, обращаясь к Шварцу: – А что думаю я?

– То, что если я и вижу, что происходит в голове человека, то мне совсем не обязательно говорить об этом правду, – ответил Шварц.