— Я не отрекался от Христа, — судорожно заговорил Вадим. — Я веровал и верую.

— Я имею в виду Ваших друзей из этой адвентистской церкви. Павлов сказал, что Вас отлучили от неё. Я так понимаю, отлучить можно только за какой-то грех, ведь так?

Парень молча кивнул. Вступать в длительную беседу о своих духовных друзьях он как-то не хотел. Мало того, что его внезапно отпустили, так теперь ещё и возвращаться придётся домой к родителям. Не ехать же сейчас к пастору Роберту после того, что случилось. Или лучше съездить?

— Не рекомендую вступать в контакт с адвентистами, — заявил Артём уже в машине на вопрос Вадима. — Пока идёт следствие, надо максимально тихо сидеть и не рыпаться.

— Но я ведь хотел помочь построить храм, — принялся Плетнёв ностальгировать о прекрасных планах. — И пройти обучение…

— А я бы хотел жить в Швейцарии, — парировал Хомунин с самодовольной ухмылкой. — Но между нашими желаниями и нашими возможностями, увы, существует расстояние.

Вадим опустил взгляд, потирая мозолистые пальцы. Вид у него был расстроенный. Хотя Артём бы на его месте радовался, что столь быстро и безболезненно решился вопрос с освобождением.

— Отвезу-ка Вас пока домой, отдохнёте, приведёте себя в порядок, — предложил Хомунин, заводя двигатель. — Главное, никуда не выходите сами и ни с кем в общение не вступайте из своей этой церкви. Между прочим, там тоже всё далеко не чисто…

— Не хочу домой, я оттуда с Божьей помощью ушёл недавно, — пробубнил Плетнёв. — Я собирался жить у пастора Роберта и больше не ходить к родителям.

— Ну, хотеть — это прерогатива тех, кто располагает возможностями, — напомн