— У тебя вся жизнь впереди, а ты хочешь ее начать с психушки? — громко спросил он. — Туда, милая, ты всегда успеешь. Вот еще месяц-другой тут проваляешься, будет поздно школу заканчивать, год пропадет, отстанешь, друзей потеряешь.

— У меня нет друзей! — излишне резко сказала Маша.

— А кто в этом виноват? — не растерялся ее собеседник. — Ты сама отталкиваешь от себя людей, уходишь в себя, как в раковину, и ничем не интересуешься! Девочка, ты должна сама себя преодолеть, тогда все наладится!

После продуктивной беседы с доктором Маша осознала, что ей давно уже надоело тосковать, к тому же пришла весна и захотелось на улицу. Профессор вызвал еще в кабинет маму, и долго оттуда раздавался его сердитый бас. Криком-то маму было не взять, она на своей работе всякого повидала, могла человека одним словом, что называется, по стенке размазать. Профессор, как умел, пытался объяснить маме ее поведение. Объяснить-то он объяснил, и мама кое-что поняла, вот только переделать себя у нее не получилось. Да Маше этого уже и не требовалось.

Они все так же мало разговаривали по вечерам, только теперь это Машу не задевало нисколько. Она быстро догнала сверстников в учебе, сдала выпускные экзамены без троек и решила поступать в Университет искусств на искусствоведческий факультет. Она ждала от мамы резкого отказа — обучение там было платным и, по маминым меркам, совершенно бесполезным. Что это за профессия — искусствовед? Ни денег приличных, ни перспектив… Но мама только пожала плечами и сказала, пускай Маша делает, что хочет.

Она, как всегда, была очень занята своей работой, домой приходила поздно.

— Девочки, может, еще кофе хотите? — крикнула буфетчица от стойки.

Она вовсе не собиралась нас выгонять, просто ей было скучно. Студенты все куда-то исчезли — очевидно, начались занятия, мы с Машей сидели в кафе совершенно одни.

— Я выпью! — крикнула я. Валандаться с этой тетехой столько сил нужно, кофе меня поддержит. — Слушай, давай уж переходить ближе к делу! — недовольно сказала я.

В самом деле, сижу тут почти час, а что узнала? Понимаю, конечно, девочка расстроена, ей хочется рассказать кому-то от печки всю свою жизнь, очень, кстати, несладкую &m