— Как вы все понимаете, — начал я, глядя на реакцию Марьяны и Монеткина, — этого выродка было бы проще пристрелить на месте. Ибо вся это ситуация с вашим контрактом, — я покосился на Кирилла Петровича, — чуть не стоила мне жизни. Если бы ваш Николай, — тут я не смог не припомнить этого урода, которому я выбил колено в нашу первую встречу, — сразу бы метко выстрелил, а не начал заниматься хернёй, мне бы не пришлось валяться на дне оврага.

Монеткин покраснел от злобы. То ли оттого, что я только что намекнул на некомпетентность его сотрудников, то ли потому что Алик растлил его драгоценную дочурку и скрылся… Тут боров не выдержал и вскочил, сжимая кулаки.

— Сядьте! — припечатал я его приказным тоном, отчего Петрович покраснел ещё сильнее. — Вы не у себя на базе, а на моей фабрике.

— Да как ты смеешь… — прошипел он. — Сопляк! Ты кто, чтобы так со мной разговаривать…

— Странно, — улыбнулся я. — Кажется, это я спас ваш бизнес от стопроцентного краха. А ещё спас вашу дочь, которая оказалась слабовата на передок.

Последнее явно было лишним, но душа моя требовала сказать ему это в лицо.

Монеткин униженно сел, все ещё пыхтя праведным гневом. Но даже этим своим поступком он доказал, что теперь мой. И он ещё даже не представляет, что его ждёт.

— Борис, — я улыбнулся цыгану, — сделка совершена. Вашу девушку я освободил и доставил. Далее, увы, если она убежит — не моя забота.

Понимая, к чему я веду, Борис спросил, могут ли его люди подняться сюда. Я дал добро, посылая за ними Кита.

Когда упирающуюся и визжащую наполовину цыганку забрали, Жемчужного я попросил остаться.

— Теперь вы, — я покосился на Джона и опять на Монеткина. — Предоставление места на чёрном рынке Кирилла Петровича — жест широченной души. И идёт он именно от меня, как от гаранта качественной сделки, потому как именно я предлагаю заключить этот торговый союз.

На меня уставились с удивлением все, даже Рудик. Мужики не сразу сообразили, к чему я все это сделал. Точнее, вообще не поняли.

— Я готов выступить гарантом того, что Монеткин выделит помещение на своем крытом рынке для Джона Траволты. А ещё смогу гарантировать, что они станут новыми партнёрами, причём без особой выгоды друг для друга. За предоставление помещения Джон пообещает…

И тут меня перебил Кирилл Петрович, заявив, что согласен с моими условиями. Видимо, он не хотел, чтобы я сболтнул ещё каким-нибудь лишним людям о том, что произошло в баре у англичанина.

Джон тоже поспешно согласился, только вот всё ещё не понял, к чему я клоню.

— А теперь вопрос конкретно к вам, Джон.

Траволта сощурился, гадая про себя, что ещё я могу выдумать.

— Эта ткацкая фабрика принадлежала семье евреев, которую вы и, — повернулся к Борису, — команда Жемчужного давили не одну пару лет. Верно?

Оба одновременно «дакнули».

— Теперь эта фабрика моя. Евреев я частично выкосил, самого младшего оставил при себе как сотрудника.

Моё заявление вызвало очередной приступ несказанного удивления. В глазах присутствующих читалось следующее: «Он что, просто так пришёл, убил и всё забрал⁈»

Именно эта реакция мне и была нужна.

— Джон, благодаря моим действиям у вас теперь есть беспроцентная точка на известном чёрном рынке, верно?

Британец, который тут же смекнул, к чему я это сказал, заулыбался и ответил:

— А вы не пальцем деланы, Шаман!

В его голосе сквозили нотки неподдельного восторга.

— Тогда я попрошу вас об обратной услуге. Помещение вам ничего не даст. Инженера по восстановлению у вас нет и не будет. Поэтому баш на баш. Вы получили точку, и вы же отстали от моей территории.