К северу от этого горного барьера простиралось более засушливое центральное плато, где обитали потомки кельтских завоевателей. Иберийская культура коснулась их в том отношении, что они обитали в круглых домах с тростниковыми крышами в окружении стад мелкого рогатого скота. Однако кельтская кровь побуждала их скорее к набегам, нежели к занятию торговлей. Гамилькар обрушился на них, как соответствующая его имени молния, уводя заложников от деревенских вождей, штурмуя древние каменные цитадели на одиноких высотах, занятых кельтиберскими царями. Его воинственность не знала предела. Эти варвары-испанцы при верховой езде пользовались поводьями. Им недоставало умения его нумидийцев, но они были способными кавалеристами. Высокую траву эспарцет в их долинах можно было собирать и плести из нее веревки. Их лошадей можно было использовать, поскольку они были если и не быстрыми, то, во всяком случае, выносливыми.

Чужеземный царь собрал грозную армию всадников, чтобы отбросить карфагенских владык назад к морю. Гамилькар выдвинулся им навстречу с развевающимися вымпелами и завывающими трубами своих нумидийцев. Он выслал вперед два десятка слонов в кожаных боевых доспехах. Эти животные всегда оказывали сильное психологическое действие на не знакомых с ними людей. И лошади тоже их пугались. Орда кельтиберов сразу растаяла. Их царя настигли, и он предстал перед Гамилькаром, который приказал ослепить его и распять на кресте. Но другие пленные были взяты на службу в растущую армию Испании.

Прошло девять лет. Покорено было не более трети страны. Потом Гамилькар Барка был убит.

Предание рассказывает, как он верхом на лошади, с Ганнибалом и другим своим сыном, попал в засаду, устроенную членами племени, которое вызвало его для заключения договора. Это произошло недалеко от Кастулона — Белого Замка. Гамилькар ускакал с мальчиками, но за ним погнались, когда он спускался с холма. На одном из поворотов Барка велел Ганнибалу и младшему сыну свернуть в сторону. Испанцы преследовали Гамилькара, которому удалось добраться до реки, но там они настигли его и убили.

Ганнибал стремительно поскакал к побережью. Там, в армейском штабе, собралась семья Баркидов. После того как возле усыпальницы рассеялся черный дым траурных костров, карфагенские военачальники предложили Гасдрубалу Великолепному командовать ими, заменив Гамилькара. Испанская армия вместе со слонами двинулась маршем, чтобы отомстить за всеми любимого Гамилькара, стереть с лица земли деревни и поработить их обитателей, убивших его.

Новый Карфаген

Прошло еще восемь лет.

В Южной Испании, в условиях полной секретности, произошли перемены (в тех водах, в которые заход римских кораблей был запрещен по договору). Гасдрубал, прирожденный дипломат, сменил тактику Гамилькара, заключавшуюся в агрессивном покорении, на моральное подавление. Он крепил дружбу с иберийскими вождями, осыпал их великолепными подарками и взял себе невесту из иберийской семьи. Говоря современным языком, Гасдрубал постарался закрепить успехи, достигнутые Гамилькаром, и избежать ошибок, допущенных старым воином.

Легкие парусники исследовали реки; долины покрылись зелеными ростками пшеницы; в три раза возросло количество драгоценных металлов, которые везли с гор к пристани в корзинах на осликах и в телегах с впряженными в них волами. Иберия посылала серебряные дары в казну Карфагена, и Гасдрубал приготовился чеканить собственные монеты.

Более того, этот основатель испанского государства покинул древний Гадес на западном побережье ради нового порта на восточном, средиземноморском берегу, на расстоянии не более четырех суток плавания от его родного города. В прекрасной естественной бухте, защищенной мысом, изыскатели Гасдрубала подготовили участок размером в окружности свыше двух миль. Иберы, у которых на этом месте стоял древний храм, называли его Массия. Карфагеняне в предельно короткие сроки расширили канал под храмовым холмом, превратив его в лагуну, и построили вдоль защищенной лагуны верфи.