-  Впервые вижу бойца, что продержался против нее так долго, - спокойно заметил Гатар, словно речь шла не о лехиной жизни, а о сломанной ветке, не стоившей и внимания, - он меня удивил. Думаю, это стоит того, чтобы сохранить ему жизнь.

    Затем Гатар повернулся к царю скифов и добавил, завершая начатый ранее разговор.

    -  Что же, пожалуй, я возьму твое золото. Считай, что мы договорились. Завтра ты получишь то, о чем просил.

    И сделав знак охране следовать за собой, Гатар вскочил на коня, которого ему подвели.

    Голова раскалывалась от боли. Левый глаз почти заплыл. Из рассеченной губы кровь лилась Лехе прямо в рот. Но, когда амазонка уже развернулась, чтобы последовать за своим царем, он вдруг дернулся, попытавшись ее задержать.

    -  Как тебя звать-то, красавица? - прохрипел Леха, сплюнув кровь.

    -  Исилея, хозяйка Еректа, - неожиданно ответила амазонка, и добавила, тряхнув своей гривой - запомни это имя. В следующий раз, если встанешь у меня на пути, я тебя убью.

    -  Ну, вот и познакомились, - пробормотал Леха, быстро уплывая в сладкий туман небытия.

    Очнулся он уже у вечером себя в юрте. Рядом сидел его кровный брат, за спиной которого стояли Инисмей и Гнур. Увидев что морпех очнулся, Иллур сделал знак, и сотники покинули юрту.

    -  Выпей, Аллэксей, - Иллур протянул ему чашу с каким-то жирным отваром.

    Леха выпил, закашлялся. Ему показалось, что это был просто раскаленный жир, но абсолютно не соленый. Впрочем, соли немного добавляла еще сочившаяся из разбитой губы кровь.

    -  Зачем ты привязался к ней, брат? - укоризненно, но на удивление спокойно заметил Иллур, поняв, что Леха уже достаточно пришел в себя, чтобы говорить, - я же тебя предупреждал.

    Леха помолчал, с трудом размышляя. Ему казалось, что Иллур должен был его немедленно казнить за выходку во время столь важных переговоров. Но Иллур был не только царем, а еще и скифом по рождению, а значит и в нем бурлила горячая кровь степняков.

    -  Не поверил, что бабы могут драться лучше мужиков, - честно признался Леха, прикусив распухшую губу и застонав от боли, - проверить захотел. Да и познакомиться тоже. Женщина больно красивая.

    Иллур ухмыльнулся.

    -  Я тебе подарю сотню наложниц, если захочешь, - ответил на это скифский царь, - но к Исилее больше не подходи. Она тебе не ровня, да и убьет, если обещала. Исилея лично отправила на встречу с богами уже больше сорока врагов. Давно бы могла выйти замуж, [11] но не хочет.

    -  А что так? - удивился Леха.

    -  Ей больше нравится воевать, - пожал плечами Иллур, - как и многим сарматским женщинам.

    Леха перестал стонать и повернулся на бок. Ребро тут же отозвалось. Удар сапога хозяйки Еректа он ощущал до сих пор. «Хорошо если не сломала мне ничего, чертова баба», - с грустью подумал морпех.

    Такого позора он в своей жизни еще не испытывал. Мало того, что с бабами никогда не дрался, да еще и принародно проиграл этот первый бой. Леха не знал, как теперь показаться на глаза своим воинам. Уж лучше бы она его убила, и зачем этот Гатар только ее остановил. Засмеют ведь!

    Но Иллур его быстро успокоил. Оказывается, никто над ним не будет насмехаться. Тот факт, что в бою с Исилеей он остался жив да еще едва не победил, только заставит солдат еще больше уважать его. Слава сарматской воительницы была немногим меньше славы самой Оритии.