Он вплотную приблизил свое лицо к ее лицу. Губы у него были теплые, но дыхания не ощущалось, поскольку машины не дышат. Эти теплые губы прикоснулись к губам Клер.

В эту секунду раздался звонок.

Она вырвалась из кольца его рук, а он исчез, будто сквозь землю провалился. Снова прозвенел звонок, настойчивый, пронзительный.

Тут только Клер бросилось в глаза, что шторы на окнах не опущены. А ведь минут пятнадцать назад она их опустила сама. Клер отлично помнила это.

Наверное, их видели. Их видели все!

Гости явились все сразу – целой оравой. Их глаза бегали по комнатам, обшаривая каждый угол. Конечно же, они все видели. В противном случае Гладис бы не спросила таким тоном, где Лоуренс. Клер решила принять вызов:

– Его нет в городе. Думаю, что он вернется завтра.

Нет, она нисколько не скучала. Ни капельки. Очень приятно проводила время, пока его не было.

Клер засмеялась. А почему бы ей не смеяться? Что они могут сделать? Если слух о том, что они видели, достигнет ушей Лоуренса, он не поверит, так как знает, что это невозможно.

Им же было не до смеха.

По глазам Гладис Клаферн было видно, что она в бешенстве. Это чувствовалось и по повышенному тону, которым она говорила, и по тому, как она торопилась уйти. Провожая их, Клер слышала, как одна из женщин шепнула своей соседке:

– В жизни не видела мужчины красивее!

Клер знала, что их задело больше всего. Пусть теперь мяукают, кошки несчастные! И пусть знают: каждая из них может быть красивее Клер Белмон, выше ее по положению, богаче, но ни одна из них никогда не будет иметь такого красивого любовника!

Она вновь вспомнила – в который раз! – что Тони всего лишь машина, и по спине у нее забегали мурашки.

– Убирайся вон! Оставь меня в покое! – крикнула она, хотя в комнате, кроме нее, никого не было, и бросилась на кровать.

Клер проплакала всю ночь, а рано утром, на рассвете, когда улицы были еще пустынны, перед домом остановилась машина и увезла Тони.

Лоуренс Белмон проходил мимо кабинета доктора Кэлвин и решил заглянуть к ней. У нее сидел математик Питер Боггарт, но это не имело значения.

– Клер сказала мне, что фирма оплатила все счета по ремонту дома, – начал разговор Лоуренс.

– Да, – сказала доктор Кэлвин. – Это входило в наш эксперимент. Надеюсь, что, получив новую должность заместителя главного инженера, вы сможете поддерживать дом в таком отличном состоянии.

– Меня беспокоит не это, я зашел к вам по другому поводу. В Вашингтоне дали согласие на проведение опытов, и это дает мне основание думать, что уже к концу этого года мы сможем приступить к выпуску модели ТН.

Он быстро направился к двери, но, передумав, вернулся.

– В чем дело? – спросила его доктор Кэлвин.

– Не могу взять в толк… – сказал Лоуренс. – Не могу взять в толк, что произошло. Она – я говорю о жене – так переменилась. И дело не только в ее внешнем виде, хотя, откровенно говоря, я был поражен им, – Лоуренс нервно засмеялся. – Ее как будто целиком подменили. Я просто не могу себе это объяснить.

– А зачем объяснять? Вы разочарованы наступившими переменами?

– Напротив! Но все-таки становится немного не по себе, когда…

– На вашем месте я бы не стала тревожиться, мистер Белмон. Ваша жена отлично справилась с задачей. Откровенно говоря, я не ожидала, что эксперимент даст такие замечательные результаты. Мы знаем совершенно точно, какие коррективы нужно ввести в модель ТН.