Изменить размер шрифта - +
Малоумный с рождения, Юрушка от тревоги, что Юлиания ему не достанется, еще более поглупел. В данный ему отцом Углич, другие свои уделы носа не казал, но Иван рассчитывал, что, женившись, брат хоть изредка будет появляться в своих вотчинах. Надеялся он, впрочем, больше на Юлианию, которая, несмотря на юные годы, славилась своей рассудительностью.

– На тебя похожа, цвет в цвет! – говорил Иван Анастасии, которая, по причине тягости, уже с августа месяца не показывалась на люди из своих спешно отстроенных и заново украшенных кремлевских палат. – Хороша девка. А уж разумница! Подсылал я к ней еще в августе, накануне сговора, Игнатия Вешнякова со сладкия словесы, наущал выспросить, каково, мол, тебе с твоей красотой за слюнявого идти? Одними почестями, дескать, сыта не будешь, ты ж молода, надо и тело белое когда-то тешить. До тебя, мол, не счесть охотников – молодцев да красавцев, так не раздумаешь ли? А она знаешь, что ему ответила? Почестями я с рождения и в отеческом доме сыта была и не дитя малое, чтобы прах из горсти в горсть пересыпать!

Иван Васильевич от души хохотал. Анастасия же хмурилась: почему, знать бы, государя-Иванушку так уж волнует белое Улькино тело, кое тешить некому будет? Его ли это заботы?

Втихомолку она дивилась доверчивости мужа. На ее взгляд, Ульке Палецкой не требовалось большого ума, что-бы понять: не станет ближний государев дьяк по своей воле дорогу его брату перебегать! Да и что такое безродный Вешняков? Лучше уж покладистый, до смерти влюбленный в Юлианию Юрка – пусть и малоумный, и слюнявый. И ведь простым глазом видно: если для того, чтобы породниться с царем, потребуется невесту прислать жениху в десяти просмоленных бочонках с печатями, Палецкий не замедлит собственноручно разрезать дочь на мелкие кусочки!

Неведомо почему, Анастасия с неприязнью вспоминала Палецкую, и в самом деле златовласую и синеглазую, но вовсе не такую уж писаную красавицу, как чудилось неразумнику Егорушке и даже Ивану.

Цвет в цвет, главное. Надо же такое сказать!..

Единственное, что утешало ее, в одиночестве скучавшую посреди свадебных торжеств, это мысль о первой ночи Ульки с Юрушкой. Тут-то узнает эта ханжа, что значит – прах из ладони в ладонь пересыпать! Вполне возможно, что высокомерная Юлиания просто не создана для любовных радостей. Не понять ей: слаще этого небось ничего на свете нет! Анастасия торопливо крестилась при греховных своих мыслях, от которых ее бросало то в жар, то в холод, и с нетерпением ожидала, когда опростается и вновь будет готова для супружеских утех.

И вот – опросталась!..

Теперь она суеверно думала, что смерть дочери была карой Господней за насмешки над добродетельной Юлианией. Господь – он иной раз бывает до того мелочен, что даже досада берет. Распутникам разным все с рук сходит, а стоит царице мысленно согрешить – тут же и грянул гром небесный. Ее дочка умерла, на свет белый не полюбовавшись, а вон, по слухам, Магдалена в Коломенском родила сына… Пусть и значится он под какой-то там благопристойной фамилией, но каждому известно, что – сын Адашева. Вот уж где грех так грех! Однако же Адашеву все сходит с рук. И Сильвестр его не попрекает, а царя кусательными словами просто-таки изгрыз: потому, дескать, погибло твое первое дитятко, что зачато оно было в те дни, когда зачатие запрещено и блуд греховен.

Сильвестр уверяет: по воскресеньям, в праздники Господни, и в среду, и в пятницу, и в святой пост, и в Богородицын день следует пребывать в чистоте и отказываться от блуда. Однако же свадьбу государя с Анастасией играли в субботу, и мыслимо ли было им «воздерживаться от блуда» в воскресенье – то есть на другой же день после свадьбы! Для чего тогда стелили им постель на снопах и семи перинах, как не для чадородия?

Она высказала это мужу, а тот лишь печально усмехнулся и вновь ответствовал словами Сильвестра:

– Ум женский не тверд, аки храм непокровен; аки оплот неокопан до ветру стоит, так и мудрость женская до прелестного глаголания и до сладкого увещания тверда есть!

А потом сообщил, что Сильвестр, оказывается, уже который год пишет некую книгу под названием «Домострой», и в книге той научает мужчин и женщин, как христианам веровать во святую Троицу и Пречистую Богородицу, и в крест Христов, и святым небесным бесплотным силам, и всем святым, и как поклоняться честным и святым мощам; как любить Бога всей душой и страх Божий иметь; как царя и князя чтить, и повиноваться им во всем, и правдою служить; как мужу с женою и домочадцами у себя дома и в церкви молиться, как чистоту хранить и никакого зла не творить; как почитать отцов своих духовных и повиноваться им; как детей своих воспитать в страхе Божием, – и многое, многое другое, вплоть до того, как всякую одежду жене носить и сохранить, как порядок в избе навести хорошо и чисто и припасы домашние впрок запасать.

Быстрый переход