Вернее, пассажирки. Гражданочка в черном с ног до головы затормозила, увидев в коробочке лифта нас.

– Заходите, заходите! В тесноте, да не в обиде! – приветливо заулыбалась ей Ирка.

И озабоченным шепотом уточнила у меня:

– Она ж небось по-русски ни бум-бум?

– Вэлкам, – сказала я специально для тех, кто ни бум-бум по-русски, и еще подвинулась, ясно намекая – заходи, мол, все поместимся.

Гражданочка в черном покосилась на ступеньки, но, видно, решила, что неприлично будет пренебречь нашим показательным дружелюбием, и все-таки шагнула в кабинку.

– Кнопочку нажмите! Пынь! – все так же улыбаясь, посоветовала ей Ирка и показала, как именно надо «пынь», ткнув указательным пальцем в серебристый кружочек.

Закрепощенная женщина Востока тоже высунула из длинного рукава один пальчик, придавила нужную ей кнопочку, двери закрылись, и мы поехали. Ирка улыбалась, я, чтобы не смущать гражданочку, смотрела на встроенный в стену экран – показывали что-то из жизни насекомых, попутчица наша стояла себе черной пирамидкой, скромно потупив взор, так что я даже глаз ее не рассмотрела. Остальное-то и вовсе было спрятано под материей.

Закрепощенная женщина вышла этажом раньше.

– Уф, – вздохнула Ирка, стирая улыбку с лица вместе с потом. – И как это они ходят по такой жаре все обмотанные тряпками? Одни глаза на виду, никакой ведь вентиляции!

Мы выгрузились из лифта на своем этаже, и Ирка поволокла к нашей двери пакет, а я приготовилась открыть дверь – старательно припоминая семизначный код замка. Там были латинские буквы и арабские цифры – то еще упражнение на укрепление девичьей памяти.

Я набрала код так, как запомнила, но дверь не открылась. Значит, неправильно запомнила, эх… Пришлось доставать мобильник и заново набирать буквы и цифры, сверяясь с записью в «Заметках».

Я предусмотрительная, да.

Отправляясь в путешествие, я всю такую важную информацию, как коды, адреса, разные там явки и пароли, непременно записываю и на бумажке, и в каком-нибудь из гаджетов. Так сказать, дублирую информацию, используя для ее сохранения и традиционный способ, и современные технологии. Мало ли, вдруг бумажка потеряется или, наоборот, телефон разрядится…

А дверь опять не открылась!

– А ну, дай я! – Ирка потеснила меня и набрала код сама.

И дверь опять не открылась.

– Да что за фигня?! – возмутилась подружка. – Я точно помню: зет, восемь, три, пять, аш!

– Аж два раза, – прокомментировала я. – Ну, видишь же, не открывается? Наверное, управляющий код поменял.

– Как это – он код поменял? Что за самоуправство! Ну, я его сейчас! – Ирка было дернулась к лестнице, но вовремя вспомнила, что управляющий как раз из тех, кто ни бум-бум по-нашему, а сама она в той же нулевой степени знает турецкий, так что договориться они никак не смогут, и передумала «его сейчас». – Так, беги-ка ты вниз, прищучь этого деятеля, пусть скажет новый код и больше тут не самовольничает!

Я кивнула и заторопилась вниз по лестнице – на первый этаж, где в своем маленьком офисе гнездится управляющий нашего апарт-отеля Хасан. Очень милый мужчина, любезный и улыбчивый…

Спускаться пришлось что-то слишком долго, и, уже подходя к офису управдома, я вдруг сообразила: я же шла с четвертого этажа. С четвертого, а не с третьего, где нас поселили!

Но как… А очень просто! Ирка, видно, не знала, что первый этаж тут считается нулевым и для попадания на фактически четвертый нужно нажать в лифте кнопочку с цифрой 3…

Блин, мы ломились в чужую квартиру!

Я круто развернулась и побежала вверх по лестнице, спеша проверить свое предположение.