Крымов щелкнул выключателем, загорелась лампочка в люстре с зеленым плафоном.

Маратов, сглотнув комок в горле, отметил про себя, что вид у незнакомца грозен и неприятен — лицо мрачное, губы сжаты, глаза прищурены.

— Только трепыхнись, подонок, — Крымов вытащил из кобуры под мышкой пистолет.

— Не, я ничего… Я смирный! — замахал руками Витька.

Крымов наклонился над ним и негромко спросил:

— Говорить будем?

Маратов скривился, будто его заставили съесть ложку димедрола. Говорить? Еще спрашивает! Уж лучше говорить, чем быть пристреленным, как куропатка.

— Ну что, дух, поведай, как вы с Гошей погуляли.

Что такое «дух» Маратов не знал, а от предложения поведать о его и Гошиных подвигах прошиб холодный пот. Значит, вся эта история как-то связана с тем самым чучмеком, которого они пришили… Скорее всего, именно так и есть. И понадобились им эти чертовы «Жигули»!

— В каком смысле «погуляли»? — округлил Витька глаза, пытаясь довольно ненатурально разыграть удивление.

Крымов приподнял пистолетом его подбородок. Из ствола ощущался запах пороха.

— Ты сам знаешь «в каком».

— Хорошо, я понял, — нервно взмахнул рукой Маратов. — Сейчас расскажу. Дайте только с мыслями собраться… Сейчас.

— Ну!

— Ну, взяли мы шесть машин. Я же слесарь. Починить, замок вскрыть, отрихтовать — без проблем. А куда машины делись — понятия не имею.

— Что ты мне плетешь? Про синюю «семерку» давай.

— Н-не знаю.

— Я тебя сейчас удавлю, подонок!

Маратов тряхнул головой, обхватил дрожащими пальцами виски.

— Кончай ломаться, я жду, — Крымов ткнул его стволом пистолета в шею. По практике он знал, что такой момент — один из самых подходящих, чтобы разговорить человека. Нужно только сильнее припугнуть, не дать овладеть собой.

Маратов с размаху ударил себя кулаком по колену.

— Я не убивал! Только попугать хотел. Это Гоша его на тот свет спровадил. Он, дурак клятый!

— А Людоед и Костыль что от тебя хотят?

— Кто?

— Один такой громила, на обезьяну похож. Другой — смазливый пижон в желтой кожаной куртке.

— Не знаю. Приклеились к нам с Ванькой. Я думал, вы из одного «колхоза».

— Ну, конечно, размечтался… Я из угрозыска. Подполковник Крымов.

— Ох, етить твою… — сморщился Маратов. — Еще лучше…

Есть люди, созданные для бродяжничества, не способные и дня высидеть на одном месте. Ваня к таковым не относился.

Эта ночь показалась ему самой длинной в его жизни.

Он брел через лес, не разбирая пути, ломился через кусты, как лось. Продрог, испачкался в глине, до крови веткой расцарапал шею. Наконец выбрался на шоссе и остаток ночи провел на скамейке у автобусной остановки.

Первый автобус — красный междугородный «Икарус», зашипев как-то устало, плавно остановился, когда часы показывали полшестого. Направлялся он в Колпинск — городишко областного подчинения. Из автобуса вышло несколько шумливых деревенских женщин в телогрейках, с корзинками и мешками. Ваня поднялся в салон и уселся на свободное, похожее на самолетное, кресло.

Куда ехать — ему было все равно. Лишь бы подальше отсюда, где все — воздух, деревья, земля — наполнено угрозой.