Едва я передвинул рычажок с «off» на «on», как вторая ниша тоже захлопнулась. Теперь, согласно заряженной мне в мозг шпаргалке, нужно было набрать код «1814». Точно такой же комбинацией цифр дон Паскуаль Лопес когда-то открывал вход в подземный бункер асиенды «Лопес-23». Но я, выдерживая свою игру, обратился к Бетти и набрал код лишь после того, как она сказала:

— «1814». Год окончания американо-канадской войны.

После этого послышался низкий, тяжелый гул, и две большие плиты бетона, декорированные сверху мраморными плитками, плавно углубились на полметра в стену, а затем разошлись в стороны, открыв проход на лестницу.

Я помнил, что в свое время подобное чудо произвело обалденное впечатление на рабочих рыбного склада сеньора Фелипе Морено, которых Хуан Антонио Кабальерос, известный мне как Капитан, взял в наш «партизанский отряд» для переноски тяжестей. Это были темные, малограмотные парни, которые вряд ли видели такую технику даже по телевизору или в кино. Но и на бывалых подводных пловцов, возглавляемых Убедой, и даже на охранников Эухении, знакомых с трюками своей хозяйки, эдакое диво в духе Голливуда здорово подействовало.

Открывшийся проем был освещен большим плафоном, и мы, экономии ради, погасили фонари. Лестница, выложенная из фигурных брусков белого мрамора, поднималась вверх довольно круто. Стены тоже были отделаны мрамором, но уже другим — багровым с белыми и серыми прожилками. На сводчатом потолке было изображение Пресвятой Девы Марии, держащей на руках не по годам умного Иисуса, которое было выполнено краской в центре белого лепного медальона со всякими там завитушками. Свод вокруг медальона был отделан розовой смальтой, искрившейся под светом лампы, горевшей в плафоне, и создавалось впечатление, будто сияние исходит от самой Богородицы. В общем, лестница смотрелась очень торжественно. Заканчивалась она у высокой арки, украшенной рельефным изображением глаза в треугольнике, который — Браун знал это давно, а от него и я просветился — символизирует Бога-Отца. Сама арка и барельеф были из белого мрамора, но по бокам от нее были декоративные полуколонны из багрового мрамора с вызолоченными капителями. Впечатление создавалось, что входишь в костел. Однако, приглядевшись, можно было разглядеть в своде между блестящих крапинок смальты не менее сотни мелких дырочек. Там, за благолепием Мадонны, таилась адская сила нескольких мощных лазеров.

Так что наступал довольно ответственный моментик. Предстояло пройти участок лазерной завесы. Здесь требовался код «1861» — год начала гражданской войны в США. Мне захотелось еще раз проверить лояльность Бетти, и я сделал вид, что намерен подниматься наверх, ничего не нажимая…

— Стойте! — вскричала Бетти. — Не ходите, не набрав «1861»!

— Это почему? — Какой из меня шланг получился бы! Все время им прикидываюсь.

— Там лазерная защита, вас прожжет в нескольких местах…

Что ж, она не врала, но все-таки придумали же они что-то?

Уже набрав «1861», я позвонил на «Дороти».

— Вход открыт, лазерная завеса отключена. Можем входить.

— Ну, дуйте с Богом.

Я сделал первый шаг на лестницу, потом пошли остальные, связисты протянули кабель. Теперь, поднявшись на десять ступеней вверх, надо было сделать еще одно, очень важное действие: набрать код «1865» — год окончания гражданской войны в США — и обязательно нажать в течение десяти секунд после этого красную клавишу с белой надписью «TEST».

Когда мы все: я, Убеда, Бетти, Таня, три секьюрити от Эухении, три минера и два связиста — итого двенадцать человек — поднялись по ступеням и прошли через арку, собравшись на круглой площадке лифта, который должен был унести нас примерно до глубины в 500 метров, один из связистов озабоченно спросил:

— А дальше куда?

— Вниз, — ответил я.