– Почему же не зашел? Я им про тебя рассказал, старший заинтересовался тобой, они набирают людей. В Ашан идут – городок в ста километрах от нас, но решили и к тебе завернуть.

– Мне они не нужны, – нахмурился я, с подозрением глянув на хозяина таверны. – Зачем вы им рассказали обо мне?

– Я староста этого поселения, на мне забота о жителях. Если в развалинах снова сядет банда, наш доход возрастет. Я уже несколько раз пытался мигрирующие банды там посадить. Никого это не заинтересовало.

– Надеюсь, и их не заинтересует, я не собираюсь делить ни с кем свои развалины, – пробурчал я и покачал в огорчении головой. – Ведь нашел развалины, где никого нет, а тут всякие… хотят испортить мне жизнь. Ничего, захотят остаться, буду убивать, пока не уйдут.

– Но я думал, тебе будет легче выжить, – заметно растерялся староста, видимо посчитав, что делает благое дело для меня.

– Не надо думать за других, у них своя голова на плечах имеется. У вас есть люди в подчинении, вот о них и думайте, – достаточно резко ответил я.

– Я понял тебя, – спокойно ответил староста.

До конфликта нам обоим не хотелось доводить, так что мы сделали вид, что этого разговора не было. У меня же в душе начала угасать буря злобы и ярости. Из-за всяких идиотов весь план чуть к черту не полетел. И надо было лезть в чужое дело мудаку?

Варенье оказалось на удивление вкусным. Допив чай, я вернул посуду и стал изучать, что занесли в зал для продажи. Куртки моего размера не нашлось, но зато была отличная меховая жилетка. Да и шапку по размеру подобрали. Шкура мне понравилась, достаточно большая и с крупным ворсом – от местных баранов, у крестьян большая отара была. Отмытая и вычищенная – то, что надо. Потом я отложил два одеяла и осмотрел чан. К сожалению, на десять литров не было, но был на восемь, кузнец недавно сделал. Не протекал, я проверил. Потом и продовольствие принесли. Все в норме, согласно заказу. Пришлось немного подождать, ни одной повозки в деревне не было, все в поле. Так что когда подъехала одна с мешками с зерном, ее споро разгрузили у общего амбара и подогнали к таверне старосты. Там загрузили моими покупками, двое, что со мной ехали, уже подошли, и мы вчетвером – учитывая возницу – покинули деревню. Рощу мы объехали. На опушке я попросил остановиться и сбегал за своей котомкой да арбалетом. Сельчане с пониманием восприняли эту отлучку.

Дальнейший путь особо не запомнился, я подремывал на покупках, остальные ехали молча. За три часа ни словом не перекинулись, я даже удивился. Когда показались развалины, деревенские напряглись, я же сел и стал пристально их рассматривать. Развалины не деревенских. Дымков не было, а это явно бы показало, что жестянщики, так подленько направленные ко мне старостой, тут были. Ну, или они затаились, что тоже вполне реально. Я бы так и сделал.

– Дальше мы не поедем, – угрюмо сказал охранник. – Табу.

– Я знаю про ваше табу. Правьте к тому одиночному дереву в поле.

Когда мы подъехали, я соскочил с повозки и, подбежав к накиданным веткам – листва уже пожухла, раскидал их в сторону. В яме лежал натасканный мной металл.

– Вот товар, как и обещал.

Старший придирчиво его осмотрел. Он и подтвердил, что сделка завершена. Мы разгрузили повозку, мои попутчики загрузились и уехали, я же часть покупок спустил в яму, снова забросал ее ветками. Накинул меховую жилетку, шапку, убрал в котомку свой картуз, соль, оба одеяла и чан для хранения воды. Все это я и попер к подвалу, где обычно жил. Оставил там все, проверил, ничего не тронуто. Сначала пробежался по развалинам и убедился, что жестянщиков тут не было, не сворачивали сюда с тракта, видимо не послушали старосту и направились дальше к Ашану.