Она повернула голову к двери. Засов был на месте.

Я помню Малкольма, мерзкий запах в его комнате, помню, как выбежала от него, помню спокойно спящего Филипа Тайрера. Потом доктор Бебкотт дал мне питье, и я пошла наве…

Питье! О боже, меня одурманили! Если Бебкотт может даже оперировать, давая людям эти лекарства, то, конечно, все это вполне могло бы случиться, естественно, я была беспомощна, но что мне сейчас толку от этого объяснения! Это случилось! Что, если у меня будет ребенок!

Её опять охватила паника. Слезы хлынули из глаз, и она едва не зарыдала в голос.

— Прекрати! — пробормотала она, прилагая все силы, чтобы взять себя в руки. — Прекрати! Тебе нельзя издавать ни звука, нельзя! Ты одна, больше никто не может тебе помочь, только ты, тебе необходимо сосредоточиться. Что ты теперь будешь делать? Думай! — Она несколько раз глубоко вдохнула, чувствуя, как ноет сердце, и попыталась заставить свой расстроенный мозг работать. — Кто это был?

«Дверь на запоре, значит, никто не мог войти в комнату через неё. Погоди минутку, смутно припоминаю… или это было лишь частью сна, перед тем как… кажется, я вспоминаю, что открывала дверь, открывала дверь Бебкотту и… и этому морскому офицеру Марлоу… потом заперла её снова. Да, все правильно! По крайней мере, я думаю, что так все и было. Он ещё говорил по-французски… да, говорил, но плохо, потом они ушли, и я заперла дверь на задвижку, я уверена, что заперла. Но зачем они стучались ко мне среди ночи?»

Она вновь и вновь пыталась найти ответ, но безуспешно, не уверенная до конца, что все это действительно происходило на самом деле; ночные картины уплывали во мрак. Некоторые из них.

«Сосредоточься!

Раз дверь заперта, значит, он пробрался в комнату через окно. Она изогнулась на кровати и посмотрела туда: деревянный брусок, которым запирались ставни, валялся на полу под окном.

Значит, кто бы это ни был, он проник в комнату через окно! Кто же? Марлоу, этот Паллидар или даже сам добрый доктор — я знаю, что все они хотят меня. Кто знал, что я приняла снотворное? Бебкотт. Он мог сказать об этом остальным, но никто из них, конечно же, не осмелился бы на такое злодейство, не рискнул бы отвечать потом за то, что забрался ко мне из сада, потому что, разумеется, я буду кричать на каждом углу…»

Крик, пронзительный и беззвучный, сотряс её тело изнутри, предупреждая: будь осторожна. Твое будущее зависит от того, насколько осторожно и умно ты себя поведешь. Будь осторожна.

«Ты уверена, что это действительно происходило сегодня ночью? Как же быть со снами? Возможно… нет, пока я не стану думать о них, но только врач может сказать мне наверняка, что со мной в действительности произошло, значит, идти следует к Бебкотту. Погоди, ты могла… ты могла надорвать этот крошечный кусочек кожи во сне, когда металась в кошмаре — ведь это был всего лишь кошмар, не правда ли? Такое случалось с некоторыми девушками. Да, но они по-прежнему оставались девственными, и это не объясняет того, что у тебя там все влажно.

Вспомни Жанетту из монастыря, бедную глупенькую Жанетту, которая влюбилась в одного из торговцев и позволила ему все, а потом возбужденно рассказывала нам об этом во всех деталях. Она не забеременела, но про неё стало известно настоятельнице и на следующий же день она исчезла из монастыря навсегда. Позже мы узнали, что её выдали замуж за какого-то деревенского мясника, единственного мужчину, который согласился взять её.

Я никому ничего не позволяла, но это мне не поможет, доктор мог бы дать точный ответ, но и это мне не поможет, да и сама мысль о том, что Бебкотт или любой другой врач заглянет мне в душу, наполняет меня ужасом, к тому же Бебкотт в этом случае узнает мою тайну. Как я могу доверить ему такой секрет? Если об этом станет известно… Я должна сохранить все в тайне! Но как, как тебе это удастся, и что потом?

Ответ на это я найду позже.