Они молчали и когда шли, и когда ехали в «Лендспидере», который Ралдорон взял для передвижения по району боевых действий. Сангвиний ушел в себя и приготовился к худшему, пока первый капитан пилотировал машину над восточным флангом поля битвы. Они мчались на предельно низкой высоте, ныряя в неглубокие впадины, огибая руины башен восхваления и обвалившиеся стены. Когда гравитационные двигатели сбросили обороты у места назначения, примарх увидел, что ситуация выглядит именно так, как ему хотелось. Великолепный организатор, Ралдорон проследил за тем, чтобы обширный район был оцеплен. Легионеры в кордоне диаметром в несколько сотен метров стояли спиной к охраняемому объекту. Ни один не поднял головы, когда над ними пролетел спидер и сел во внутреннем дворе разбомбленной часовни сопереживания.

— Там, — мрачные слова Ралдорона, кивнувшего в сторону развалин, раздались сквозь тихий гул работающих на холостом ходу двигателей. — Я изолировал его, как только понял, что с ним.

Пока они шли к обвалившемуся зданию, Сангвиний почувствовал, как холод в крови распространяется по рукам. Стены наклонились вправо, а потолок рухнул, из-за чего овальная церковь почти погрузилась в песок. Вторая, меньшая группа легионеров стояла возле входа. Эти воины были из числа почетной стражи Ралдорона. Они тоже стояли спиной к охраняемой зоне и не отреагировали на присутствие своего примарха.

— Его имя?

— Алотрос, — сказал Ралдорон. — Отличный послужной список. Из сто одиннадцатой роты капитана Тагаса.

— Что знает Тагас? — спросил Сангвиний.

— Что брат Алотрос мертв, милорд, — из темного проема появилась фигура в золотом доспехе и отдала честь. Строгое выражение лица Азкаэллона было красноречивее любых слов. — Убит ксеносами, испарился при взрыве. Благородная смерть. — Сангвинарный гвардеец умышленно встал перед своим командиром, бросив сердитый взгляд на Ралдорона. — Тебе не следовало приводить повелителя сюда.

Ралдорон хотел было ответить, но примарх перебил его:

— Это решать не тебе, командир гвардии.

Азкаэллон слегка побледнел из-за силы в твердом спокойном тоне Сангвиния.

— А теперь отойди.

Азкаэллон подчинился, но не промолчал.

— С этим должны разобраться мы, господин. Тихо.

— Тихо? — повторил примарх, его тон вдруг стал сухим. — Нет, мой сын. Ни один Кровавый Ангел никогда не умрет в тишине.

Воздух в разрушенном храме ксеносов был пропитан резким металлическим запахом свежей крови. Сангвиний облизал губы, не сумев удержать инстинктивной реакции. Его омофагическая мембрана различила все группы человеческой крови, определяя их так же легко, как винодел распознает возраст вина и состав букета. Здесь пролилась и кровь ксеносов — среди прочих присутствовал едкий запах нефилимов.

Примарх обнаружил, что золотые ботинки его доспеха всколыхнули небольшое озеро темной жидкости, которое образовалось в темном нефе часовни. Здесь было очень много мертвых, рассаженных вдоль стен помещения, словно зрители на театральной постановке. Среди руин валялись обломки артефактов нейротехнологии нефилимов — приемники синапсов, эмпатические матрицы и тому подобное. Но здесь не было признаков насилия, следов битвы, которая кипела весь этот день. Нет, это зрелище напоминало не войну, но резню.

Примарх увидел Алотроса, как только вошел в храм, на фоне холодных трупов его горячее тело отчетливо предстало улучшенному зрению примарха. Космодесантник припал на одно колено в центре лужи, словно в клятве верности, аккуратными, спокойными движениями черпал темную жидкость с пола и подносил к губам. И пил молча, неторопливо.

— Посмотри на меня, — приказал Сангвиний.