— Что значит, на рожон не лезем? — спросил Синклер.

— Не вступаем в драки, дискуссии и не совершаем активных действий, которые могут засветить наши примечательные физиономии, — ответил я. — Кстати, у меня вот какой вопрос был… Я так понял, что применять магию вне Хог… В смысле, университета, нам вроде как строго запрещено. И как? Это прямо обязательный запрет?

— Ну как… — пробормотал Йован, виновато ухмыляясь. Выражение лиц остальных было примерно таким же. — Всякое… бывало.

— Но если мы применим магию в Уржатке, то считай поставим свои подписи, так что забудь, — резко сказал Сикнлер.

— Понял-отстал, — я кивнул. — Ну что, двинулись?

— Что, прямо сейчас? — дернулся Синклер.

— А что откладывать-то? — я пожал плечами. — Если у нас сегодня все получится, то завтра уже сможем на собрании попечителей эти самые Соболя толкнуть. А если нет, то будем их завлекать глиняной копией монеты и всячески делать вид, что оригиналы у нас тоже есть, но мы их из соображений безопасности не показываем.

— Но я думал, что надо как-то готовиться… — медленно проговорил Синклер.

— Так мы и подготовились, — я постучал согнутым пальцем по исчирканному планом листочку. — Да не ссы ты, Синклер. Там делов-то на полчаса максимум. Зайдем и выйдем. Это же не военная база и даже не укрепрайон. Обычный городской дом. Ну или можешь не ходить, я все еще могу по-быстрому сгонять один.

— Нет уж, Лебовский! — Синклер расправил плечи. — Не разведешь, не надейся!

— Да как скажешь, — я подмигнул Йовану, который выглядел из всех как-то наиболее растерянно.

Ползти по дну Ушайки — то еще удовольствие, прямо скажем. В некоторых местах речка была даже вменяемо глубокой, и можно было даже плыть под водой. Но большую часть пути нужно было ползти в не очень чистой жиже, то и дело цепляясь за всякий неопознаваемый мусор. Фу!

Раздался негромкий всплеск, потом сдавленное шипение и ругательство сквозь зубы. Синклер был где-то рядом.

Я сделал глубокий вдох, погрузился по самые глаза и пополз по дну дальше, стараясь ставить ладони на песчаное дно, не касаясь осклизлых поверхностей. Под водой очень легко не заметить, как пропорол руку об какой-нибудь ржавый гвоздь. Сомнительное счастье, прямо скажем.

Дно начало опускаться, и я переместился поближе к берегу. Наша цель — просторный дом, забор которого возвышался над рекой — была уже рядом.

Раздались чьи-то шаги и тихий шепот. Потом сдавленное девичье хихиканье. Похоже, парочка спускалась к мосткам. Я замер, поднырнув под деревянный помост. Ухватил за руку подплывшего Синклера и утащил к себе.

— Да никто нас тут не будет искать, Машут! — вполголоса проговорил мужской голос.

— Нехорошо это, Сеня… — прошептал женский голос, потом послышалась какая-то возня. Затоптались прямо над головой. — Тут глашкин малой недавно утоп…

— Да тут все время кто-то тонет, — парень вполголоса рассмеялся. — Трусиха ты у меня! Утопленника боятся, значит и не придет никто. Иди ко мне…

Послышался звук долгого поцелуя. Вот засада. Это ведь может быть надолго… Синклер пошевелился и задел головой об доски мостков.

— Ой! — взвизгнула девушка. — Ты слышал?

— Ничего я не слышал… — пробурчал мужской голос.

— Да нет же… Вот это, сейчас! Будто кто-то об мостки бьется!

— Да это же ты сама топнула ногой!

— Замолчи! Послушай!

Молчание.