— А третья картина? — деликатно сменил тему Дебрен.

— Третью я, пожалуй, могла бы показать моим парням. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них узнал меня, — криво усмехнулась Петунка. — Картине можно дать название «Бельницкий дворцовый гвардеец насилует морвацкую крестьянку». И тут уж лилия была бы вполне уместна. Крестьянка защищалась, поэтому лицо ее выглядит малопривлекательно. Художник использовал много красной краски.

— Дворцовый гвардеец? — процедил сквозь зубы Збрхл.

Дебрен подумал, что, если б свидетелей было чуть больше, Гвадрику Частоколу пришлось бы расформировать свое элитное подразделение. Или как минимум утроить жалованье.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, — пожала плечами Петунка. — По крайней мере в жилах у Вацлана течет приличная рыцарская кровь. А вообще-то это шутка судьбы: сын гвардейского офицера становится художником, переписывающим ценные манускрипты, а сын художника — военным. У обоих были диаметрально противоположные жизненные планы. Забавно, не правда ли?

— Э-э-э… Тебе больно? — тихо заметила Ленда. — Зачем ты себя истязаешь, сестра? Чтобы вызвать у меня чувство вины?

— У тебя? — Петунка приподняла уголки губ. — Ты многих девушек попортила в лесу, когда они ягоды собирали?

— Я наполовину бельничанка, — напомнила Ленда.

— Что ты хочешь сказать? — Дебрен заглянул трактирщице в глаза. — К чему это самобичевание?

— Ты спрашивал о подъемах воды в речке. Нетипичных. Все случилось как раз в такое время. Лето, сушь. И вдруг вода перестала течь вниз по руслу. Вы в Лелонии знаете блюдо, которое называется кисель? Так вот что-то похожее произошло с водой — той, что около моста. Она текла, конечно, но очень медленно. Выше, в Пойме, накопилось много обычной, негустой воды. А потом, без всякого предупреждения, из лесов вышли бельницкие отряды.

— Потом?

— Потом. Судя по состоянию болота, оно начало образовываться тогда, когда Гвадрик был еще у себя, по ту сторону холмов. То есть не меньше чем за десять клепсидр до того.

— Бельничане пробовали что-то сделать с мостом?

— Тогда уже нет. Но вначале, еще при жизни Петунелы, пытались. Да и потом несколько раз. Старая дорога в нескольких местах почти касается границы. Пока она была единственной, им было легче воевать, поэтому очень скоро кто-то на той стороне додумался заблокировать королевский тракт. Что казалось легче легкого: достаточно уничтожить мост.

— Но мост не дался, — догадался Дебрен.

— Именно. Крупные группы саперов с воздуха уничтожал грифон. Что делал с небольшими мост, не знаю. Но скорее всего что-то скверное, потому что уже во времена Алерика бельничане прекратили свои попытки.

— Мост сложен из камня, — пожал плечами Збрхл. — Наш, солидный. А эти дикари вершиной техники считают колоду, в которой высверлены дырки и воткнуты несколько жердей для поручней, поэтому неудивительно, что они не сумели совладать с каменным пролетом.

— Нет, Збрхл, — покачал головой Дебрен. — Я осматривал мост. Я не знал, какова цель проклятия, которое я почувствовал, но теперь, пожалуй, знаю. Мост черпает энергию из протекающей под ним воды. Как мельница — только не с помощью колеса, а чарами. А поскольку получает сигналы от трактира, то узнает об угрозе раньше и начинает накапливать силы для борьбы. Конкретно — воду. Судя по картине, Пойма должна находиться много выше. То есть возникает разница уровней. Есть чем угостить незваных гостей. Чем он конкретно их атакует, сказать трудно, но я на месте Мешторгазия использовал бы это желе.