— Я люблю тебя! Ты слышишь, Ленда?

«Информация несущественна».

— Клала я на это! Я тебя — нет. — Она отвернулась. Она была солдатом, тылы ее все больше обнажались, первый же топорик высек искры в локте от нее. Доискиваться неискренности в отсутствующем взгляде не было необходимости.

«Объект лжет. Восьмой исполнен. Большой избыток».

Пылающие брусья северной половины моста не нападали. Подгоняемая дочерью старосты толпа вновь занялась рубкой преграды и принялась толкать таран. Впереди по-прежнему лучников не было — видимо, командир не хотел подставлять людей под удары взбесившихся поручней. Но трагедия разыгрывалась и без лучников. Один из брусьев, подпирающих преграду, неожиданно отступил и как ни в чем не бывало вернулся на место, традиционно предназначенное для поручней. Преграда выдержала, но крестьяне, мгновенно обнаружившие возможность, оттаскивали фуру, нацелившись на ослабленную сторону.

— Чего-то не хватает! — Дебрен прополз как можно дальше и беспомощно замер, то и дело овеваемый ветерком от проносящегося над головой бруса. — Не видишь?! Ни хрена ты не навоевала! Он стоит как стоял!

— Убирайся! — Она снова глядела ему в лицо. Почти с ненавистью. — Я никогда не буду твоей! Никогда, слышишь?!

— Я не хочу тебя… — По правде-то, он не верил, что она говорит о поясе, но отчаянно хватался за эту надежду. — Плевал я на траханье. Я хочу, чтобы ты была рядом. Мне этого достаточно!

— Но мне недостаточно! Я не прелюбодейка!

«Объект лжет дважды. Несущественно».

— Я женюсь на тебе!

— Отстань! Ты что, оглох? — Она схватила потерянный кем-то лапоть, кинула в Дебрена. — Я не выйду за тебя! У меня уже есть муж!

Он замер, приподняв голову. Если б не лапоть, он наверняка бы этого не пережил, но, к счастью, из щелей дымило желтым, мост путался все больше, и брус нацелился не на голову, а на летящий объект. Лапоть забросило за телегу, а Дебрен инстинктивно прижался к брусчатке.

— Лжешь! — Искаженный заклинанием голос надломился, стал совершенно писклявым. — Ты венок носишь!

— И корону! Думаешь, я настолько была дурной, чтобы выпустить попавшего в силки князя? Подумаешь, яиц нет! Есть княжество, которое можно унаследовать!

— Лжешь!

— Это Выборин мне люпины присылал! Я не говорю, ядрена вошь, что я его люблю! Но мы поженились! Законно! Когда они с Гвадриком помрут, трон мне достанется! Трон, понимаешь, кмет?!! Думаешь, я стану твои вонючие портянки стирать? Я — княжна! Я хотела позабавиться с тобой, но в ложе ты никудышный! Слышишь, Дебрен?! Никудышный!!!

Он слышал. Конечно, слышал. Каждым словом клочок за клочком она вырывала из него кусочек души. Каждым. Лживым — возможно, даже больше.

— Мертвые не наследуют! — долетел сзади крик Збрхла. — Иди сюда, коза дурная!

— Если уж на то пошло — светлейшая госпожа! — прокричала она в ответ. — Побольше уважения, морвацкий пес! Прочь отсюда! Иди сторожи Петунку! Если ее обидишь, то я тебя на кол!..

— Эй, вы там! — присоединился хриплый мужской голос с северного берега. — Что еще за болтовня о княжнах?

— А ну разом, кумовья! — командовала старостова дочь. — Уже почти конец! А вы, господин десятник, лучше…

Кружащий над Дебреном брус внезапно упал, отскочил, несколько раз подпрыгнул и замер. Следующий описал дугу и повис над пропастью. Третий, никак не попадая на балясину, пытался вернуться к роли поручня.

Дебрен вскочил.