|
Когда я только сюда устроилась, я уходила вместе со всеми… Это было ежедневной пыткой. В толпе я вся обмирала от страха. Столько вокруг лиц, потных тел. Прижимаются, напирают со всех сторон! В час пик так просто, если кому надо, затеряться в толпе, и я точно уже не смогу убежать — некуда. Теперь я ухожу с работы гораздо позже, зато и приходить могу позже. А в метро я действую так: хожу по платформе туда-сюда, в поезд запрыгиваю в последнюю секунду. Так я, по крайней мере, точно знаю, кто садится в мой вагон. Сегодня долго не могла решить, каким путем возвращаться. Каждый день новый маршрут — такое у меня правило, на середине пути всегда выхожу, иду примерно милю пешком, потом сажусь на автобус или снова спускаюсь в метро. А последнюю милю до дому всегда иду пешком, тоже каждый раз чуть иным путем. Я переехала в Лондон из Ланкастера всего-то два года назад, но городские маршруты знаю не хуже коренных лондонцев. Конечно, трачу на поездки кучу времени, и это здорово выматывает, но куда мне торопиться? Главное, так гораздо спокойнее. Я вышла из автобуса у парка Стюард-Гарденс, но где-то рядом пускали петарды — в холодном воздухе висела противная кислая гарь. Я свернула на Хай-стрит, обогнула парк, вернулась немного назад по Лоример-роуд и свернула в наш переулок. Ненавижу переулки, но наш, слава богу, хорошо освещен. Зашла в наш дворик, спряталась за гаражами и, осторожно высунувшись, скользнула взглядом по стене, нашла свои окна. В столовой горит свет, занавески наполовину раздвинуты. Восемь ярко-желтых светящихся квадратов с одной стороны, восемь с другой, занавески висят строго вертикально, какими я их и оставила. Полоска света между ними ни на дюйм не сузилась и не расширилась. Значит, в мое отсутствие их никто не трогал. «Можно идти дальше, — уговариваю я себя. — Все хорошо, никакой опасности, в квартире никого нет». В конце переулка крутой поворот налево, и вот я уже почти дома — на Толбот-стрит. Я справилась с искушением пройти лишний кусок: сегодня постараюсь попасть в дом с первой попытки. Оглядевшись, я быстро вставила ключ (достала его еще в автобусе) в замок, секунда — и дверь захлопнулась за моей спиной. Приступаю к проверке. Сначала притолока. Медленно провести рукой вдоль всего периметра двери, чтобы ничего не пропустить: выступ или щель, которых раньше не было. Шесть раз проверить: раз, два, три, четыре, пять, шесть. Шесть раз повернуть ручку двери. Шесть раз повернуть в другую сторону. Шесть раз подергать. И тут, как нарочно, приоткрылась дверь квартиры под номером один, и оттуда высунулась голова миссис Маккензи. — Кэти, привет. Как поживаете? — Все нормально, спасибо, — сказала я, широко улыбаясь ей. — А у вас все хорошо? Она кивнула, внимательно оглядела меня, склонив голову набок — она всегда так делает, — и закрыла дверь. В ее квартире орал телевизор — тоже как всегда. Выпуск вечерних новостей. За все время, что мы знакомы, она ни разу не поинтересовалась, что это я проделываю с дверью. Придется начать все сначала. Может быть, миссис Маккензи нарочно высовывается, знает, что мне теперь придется все повторить? Вообще-то, обычно с наружной дверью я справляюсь легко, застреваю редко. Ну ладно, начинаем по новой: притолока — края двери — дверная ручка. «Сосредоточься, Кэти, а то проторчишь здесь всю ночь как проклятая…» Слава богу, с наружной дверью покончено, можно подняться на площадку. |
