«Мой пентхаус, — с улыбкой подумал он, — Еще двадцать пять лет назад, приобретая его после развода с Нормой, я мечтал, что здесь будет жить Оливия».

Зазвонил телефон, затем в переговорном устройстве сухо прозвучал голос секретарши, говорившей с британским акцентом:

— Звонит миссис Маккензи, сэр.

Эллиотт бросился к столу и снял трубку.

— Эллиотт, это Лив. Я собиралась поужинать с Джун Крабтри, но в последнюю минуту оказалось, что она не может пойти. А Каролин, как я знаю, встречается сегодня со своей подружкой Джеки. Ты, случайно, не хотел бы поужинать с дамой в ресторане?

— С удовольствием. Как насчет того, чтобы выпить у меня около семи, а потом отправиться в «Le Cirque»?

— Превосходно. Увидимся.

Положив трубку, Эллиотт почувствовал, что на лбу выступила легкая испарина. «Я в жизни ничего так сильно не желал, — подумал он.— Ничто не должно нам помешать, и все же я не могу избавиться от страха и неуверенности». Затем он расслабился и громко рассмеялся, представив реакцию отца на такие мрачные мысли.

«Как говорил дорогой кузен Франклин, — подумал он, — единственное, чего нам следует бояться, — это самого страха».

19

В среду весь вечер и до глубокой ночи притихшие студенты Нью-Йоркского университета клеили листовки в Гринвич-Виллидж и Сохо на всех телефонных столбах, деревьях и витринах в надежде, что кто-то, быть может, узнает Лизи Эндрюс и сообщит хоть какие-то сведения, которые смогут помочь в ее поисках.

На листовке была напечатана фотография улыбающейся Лизи, которую ее соседка по квартире сделала всего за несколько дней до исчезновения девушки, а еще ее рост и вес, адрес бара «Вудшед», время, когда она оттуда ушла, домашний адрес и сообщение о награде в пятьдесят тысяч долларов, предложенной ее отцом и Николасом Демарко.

— Обычно указывают меньше информации, но сейчас мы выкладываемся на все сто, — сказал капитан Ларри Ахерн брату Лизи в девять часов вечера, — Буду с тобой откровенен, Грегг. Если Лизи похитили, наши шансы найти ее живой и здоровой уменьшаются с каждым часом.

— Понимаю.

Грегг Эндрюс пришел в штаб после того, как дал отцу сильное успокоительное и заставил прилечь в гостевой в своей квартире.

— Ларри, я чувствую себя чертовски бесполезным. Чем я могу помочь? — Он обмяк, сидя на стуле.

Капитан Ахерн перегнулся через стол к Греггу, вид у него был мрачный.

— Ты можешь быть опорой отцу. Заботься о своих пациентах в больнице. Остальное предоставь нам, Грегг.

Грегг постарался выглядеть успокоенным.

— Пытаюсь.— Он медленно поднялся, словно каждое движение давалось ему с трудом, и направился к двери, но тут же обернулся.— Ларри, ты сказал: «Если Лизи похитили». Прошу тебя, не трать попусту время, думая, что она намеренно подвергает нас такому испытанию.

Грегг распахнул дверь и оказался лицом к лицу с Роем Барроттом, который как раз собирался постучаться к своему начальнику. Барротт услышал последнее замечание Эндрюса и понял, что оно созвучно заявлению Каролин Маккензи, сделанному в этом же самом кабинете два дня назад. Отмахнувшись от подобного сравнения, он поздоровался с Эндрюсом и шагнул через порог.

— С пленками покончено, — сообщил он.— Хочешь взглянуть на них сейчас, Ларри?

— Хочу, — ответил Ахерн, глядя вслед удаляющемуся Греггу.— Как ты думаешь, будет какая-то польза, если на них взглянет и ее брат?

Барротт быстро обернулся, проследив за взглядом Ахерна.

— Возможно, будет. Я поймаю его, пока он не сел в лифт.

Барротт перехватил Грегга, как раз когда тот нажимал кнопку вызова, и спросил, не может ли он спуститься с ними вниз, в техотдел, пояснив при этом:

— Доктор Эндрюс, мы увеличили кадр за кадром пленки, снятые камерами наблюдения в баре « Вудшед», и теперь пытаемся выяснить, кто держался поближе к Лизи на танцплощадке и кто последним покинул клуб.