Чего греха таить, настроение было паршивое. Но он старался его не показывать окружающим. У него это всегда получалось. Ведь не арестовали же сразу! Сидя за рабочим столом в своем роскошном кабинете, который был больше, чем комната, но гораздо меньше, чем зал, Виктор Семенович выпил стакан мадеры. До сих пор ему ее присылали из Крыма, почти без сахара, специальной очистки. Такое вино он называл «женским коньяком». Когда осело, расстегнул китель, раскрыл коробку «Тройки» кремлевского выпуска, аккуратно взял папиросу, немного помял, чиркнул дорогой трофейной зажигалкой и закурил.
Пытаясь как-то отвлечься от случившегося, теперь уже бывший министр МГБ как будто впервые осматривал свой кабинет, по-прежнему победно упираясь локтями в огромный письменный стол. Его глаза, имеющие «подвижность подозрительности и сообразительности», устремились на высокий лепной потолок с люстрой, затем на балконную дверь, глухо забитую на все времена, и, наконец, на большие окна, выходившие на площадь. Бездействующий мраморный камин и необычно высокое пристенное зеркало остались как бы незамеченными.
После нескольких минут мучительных раздумий Абакумов на мгновение посмотрел на барельеф вождя, который всегда был перед его глазами, и почему-то ухмыльнулся. Затем он надавил на кнопку в столе и вызвал дежурного офицера.
Когда подполковник открыл дверь и сделал один шаг по мягкому, ворсистому ковру, Виктор Семенович приказал:
— Готовь машину, минут через двадцать буду выходить.
— Вы домой, или только до улицы Горького? — уточнил офицер.
Абакумов встал из-за стола и как-то загадочно ответил:
— А почему бы сегодня не пройтись пешочком? Ведь еще не все знают, что Абакумова отстранили от работы. Временно. Так вот, пусть думают, что я еще министр. А те, кто сделал это… — После этих слов Виктор Семенович вдруг резко замолчал, сел в кресло и добавил: — Свободен!
Когда офицер вышел, погрузился в воспоминания.
* * *
Его карьера действительно была головокружительной. И очень многие считали такое восхождение к власти совершенно случайным, вне логики и здравого смысла. Но это было не так.
Часть первая
КТО БЫЛ НИКЕМ, ТОТ СТАНЕТ ВСЕМ…
Глава первая
Эволюция московского пролетария
Идите вперед, пока можете, а подкосятся ноги — сядьте близ дороги да глядите на прохожих без досады и зависти: ведь они недалеко уйдут.
1
То, что произошло в России с началом двадцатого века, до и после рождения Виктора Семеновича Абакумова, стало своего рода неким знамением в его собственной судьбе.
* * *
1901 г. был неурожайным, а перенаселение в деревне сказалось на нищенской оплате сельских тружеников, которая стала ниже. В связи с этим в 1902 г. поднялась настоящая волна беспорядков. Только за период с 1902 по 1904 г. произошло 670 «крестьянских восстаний». В 1903 г. бастовало более 200 тысяч рабочих, а затем волнения коснулись и студентов.
В 1904 г. началась Русско-японская война, которая воспринималась русской общественностью как бессмысленный конфликт в момент глубокого экономического кризиса.
А 9 января 1905 г., когда в так называемое Кровавое воскресенье армия стреляла в народ, который с иконами и хоругвями устремился к Зимнему дворцу, впервые было разбито традиционное представление о царе-защитнике и покровителе.
Страну захлестнула первая волна революционных событий. Забастовочное движение охватило рабочих-железнодорожников, металлургов, работников текстильной промышленности (1 млн чел.). Когда же произошла Цусимская трагедия (15 мая Русский Балтийский флот был разбит японцами в Корейском проливе), поставившая точку в окончательном поражении России в войне, брожение масс стало возрастать. |