Генерал-майор И.И. Алексеев. Портрет работы Д. Доу

Вид усадьбы Андреевское

Виды усадьбы Андреевское

В Военно-дислокационном журнале войск М.С. Воронцова сказано, что «неприятель атаковал наши войска на сей позиции, и действие кончилось по темноте ночи на том же месте». 26 февраля (10 марта) союзники предупредили наступление французов атакой на Класси. Граф М.С. Воронцов направил 12-ю дивизию князя Хованского к этому селению, а генерал-майора Балка со 2-й драгунской дивизией послал правее в обход к Монсу. Войска князя Хованского несколько раз врывались в Класси, но удержаться там не смогли. Воронцов посылал им на помощь несколько батальонов 21-й дивизии Лаптева, чем вынудил французского генерала Шерпантье ввести в дело почти всю пехоту двух дивизий.

Несмотря на сведения о силах Наполеона, союзники не перешли в наступление, прекратили преследование Мармона и сосредоточили армию на позициях у Лана. Совсем недавно при Краоне они не опасались встречи с Наполеоном, несмотря на численное превосходство его войска. Но к несчастью, в ночь с 25-го на 26 февраля сильно заболел Блюхер, и действиями армии было поручено управлять начальнику его штаба — генералу Гнейзенау. «Но здесь более, нежели когда-либо, подтвердилась истина, что сила воли, уменье говорить с солдатами, искусство возбуждать войска к великим подвигам не могут быть заменены ни глубокими сведениями в военном деле, ни способностью к составлению планов для действий.

Генерал Гнейзенау не мог заменить Блюхера», — отмечал в своем исследовании Богданович. Хотя прусские офицеры отдавали должное графу М.С. Воронцову и русским за битву при Краоне, а русские — Йорку за поражение Мармона, но «между союзниками не было взаимного доверия». Следствием этого был приказ всем корпусам вернуться на позиции к Лану (Ааону). Наполеон воспользовался нерешительностью союзников. Уже вечером 26 февраля (10 марта) старая гвардия возвратилась в Шавиньон, куда была перенесена и главная квартира.

Приказ 26 февраля из главной квартиры Блюхера — возвратиться союзным корпусам к Лану — вызвал всеобщее недовольство. Сакен вышел из себя, М.С. Воронцов во время боя (26 февраля) сказал, подъехав к Мюффлингу: «Почему отменили диспозицию? Это истинное для нас несчастье». Несчастьем было также то, что окрестности Лана, Корбени, Краона, Бери-о-Бак были разорены, и жители приходили на биваки просить пищи.

При отступлении к Суассону Наполеон дал возможность отдохнуть своим войскам и занялся переформированием армии. Получив 28 февраля (12 марта) известие о взятии Реймса союзным корпусом графа Сен-При, Наполеон решает идти к Реймсу, чтобы повысить дух войск и выиграть время.

Наполеон дал армии отдохнуть в Реймсе трое суток. Но после поражения при Арси в мзрте надежда на противодействие союзной армии покидала противника.

Между тем боевая жизнь последних походов, проходивших в ненастную погоду, подорвала здоровье старого фельдмаршала Блюхера. «Несмотря на военные способности ближайших сподвижников его, Гнейзенау и Мюффлинга, и корпусных командиров — Сакена, Йорка, графа Воронцова, — никто не мог заменить Блюхера, и победоносная Силезская армия оставалась в бездействии целую неделю».

Примерно в эти дни Император Александр Павлович убеждает союзников в необходимости идти на Париж. К вечеру 12 (24) марта корпуса главной армии расположились по левой стороне реки Марны, у Витри, где находилась главная квартира союзных монархов. Корпуса Ланжерона, Сакена и пехота Воронцова и Строганова стояли у Шалона, где была главная квартира Блюхера. Приказ 14 (26) марта предписывал Ланжерону и Воронцову соединиться у Шато-Тиери и двинуться к Монмиралю «для разбития туда отступавшего от Шато-Тиери неприятеля». Корпус Ланжерона (17 000 человек) должен был атаковать Монмартр, корпуса Йорка и Клейста (18 000 человек) — со стороны Ла-Вилетт и Ла-Шапель, а пехота корпуса Винценгероде (12 000 человек) под командованием графа Воронцова следовала в резерве.