Нет, так нельзя. Надо что-то принять. Глицин, например, или новопассит. Марина судорожно рванула дверцу аптечного шкафчика, вынула блистер с таблетками. Недолго думая, вытащила одну и сунула в рот. Затем прошла на кухню и, налив в стакан воды, запила лекарство. Можно было ложиться обратно в постель, но почему-то вместо того, чтобы идти в спальню, Марина уселась за кухонный стол. Тапочки она не обула, и ноги быстро замерзли, касаясь прохладной плитки на полу. Голые плечи тоже покрылись гусиной кожей. Однако Марина продолжала упрямо сидеть, слегка сгорбившись, подпирая лицо ладонями. За тонкой тюлевой шторкой было темно, лишь в отдалении пробивался тусклый свет фонаря.

Марина думала о том, что совсем скоро, через час с небольшим, настанет утро нового дня, и оно положит начало совсем другой жизни. Она убийца! Как ни крути, что ни говори, она убила человека. Даже если ее оправдают, вряд ли она сумеет когда-нибудь забыть об этом. Никогда больше она не сможет беззаботно смеяться, чувствовать себя легкой, почти невесомой, смотреть в глаза людям без страха и стыда…

Надо встать и идти спать. Тем более таблетка уже действует – у нее смыкаются глаза. Надо спать. Марина сделала над собой чудовищное усилие и встала. Постояла секунду, вглядываясь в темноту за оконным стеклом. Затем медленно пошла в спальню.

Сергей тихонько похрапывал под одеялом. В комнате царили уют и покой. Марина почувствовала, как ее одолевает дремота. Ноги ее подкосились, она с трудом дошла до кровати и юркнула Сергею под теплый бок…

…Как хорошо, что у нее есть Сережка. Милый, добрый, надежный друг, самый родной человек на свете. Они полюбили друг друга почти с первого взгляда, встретившись на вечеринке у общих друзей. Оба в то время оканчивали институты, Марина – иняз, Сережка – станкостроительный. У Марины был жених, деловой и сугубо положительный Ленчик Быковский. Они уже не раз обговаривали свадьбу, их родители общались и симпатизировали друг другу. В тот вечер Ленчик остался дома – у него разболелся зуб. Марина тоже хотела остаться, но все та же Нинка уговорила ее пойти:

– Там классно будет. Много хороших ребят. Может, мне повезет, кто-то приударит за мной. А одной неловко как-то, компания-то чужая. Ну что тебе стоит сходить со мной?

Марина дружила с Нинкой с первого курса института и очень ее любила, поэтому отказать не смогла. Приготовила Ленчику целый термос теплого полоскания, замотала ему щеку теплым шарфом, расцеловала и ушла, пообещав вернуться через несколько часов.

Компания действительно оказалась приятной и веселой. Несколько ребят из Станкина, еще один художник и две симпатичные, приветливые девушки, двоюродные сестры хозяйки дома. Хозяйка, Маша Павловская, или как все ее называли, Муся, приятельница Нины и Марины, окончила иняз два года назад. За это время она успела выскочить замуж и родить сына. Сейчас они с мужем праздновали годовщину своей свадьбы.

Почти все приглашенные были друзьями Мусиного мужа, из гостей самой Муси – только сестры и Нина с Мариной. Сначала посидели за столом, хорошенько выпили, закусили. Муся была знатной кулинаркой, все было чрезвычайно вкусно и разнообразно. Потом разбились на команды и стали играть в умные игры. Мальчишки блестяще шутили, дурачились, Марина и Нина смеялись не переставая. Марина заметила, что Нинка глазеет на одного из парней.

– Хорошенький, – шепнула Нинка Марине на ухо. Лицо ее от жары и алкоголя было свекольно-багровым, глаза хищно блестели.

– Ничего, – согласилась Марина.

Парень действительно был недурен собой, высокий, стройный, с густыми каштановыми волосами и смуглым румянцем на впалых щеках. Пожалуй, он был самым красивым из всей мужской компании. «А у Нинки губа не дура», – неожиданно для себя подумала Марина и тут же вспомнила про Ленчика. Как он там, бедный? Мучается, страдает, пока она тут веселится.