И вот в понедельник в полночь она на цыпочках вошла в таинственную комнату и нашла своего мужа, лежащего рядом с феей. Они оба спали. Тогда она сняла с головы легкий шарф, уронила его возле кровати и бесшумно удалилась. На следующий день, проснувшись, фея увидела, что их секрет раскрыт. Она сказала графу, что не может видеться с ним более ни здесь, ни в другом месте. Пролив много слез, она сказала ему, что судьба повелевает ей удалиться от него более чем на сто лье. Но в залог своей любви она оставляет ему, в приданое его трем дочерям, бокал, кольцо и ложку. Каждый из этих подарков станет талисманом и принесет счастье семье, в которую он войдет. Но если кто-нибудь украдет талисман, подарок, вместо того чтобы принести ему счастье, станет для него роковым.

Три дочери вышли замуж: старшая за дворянина из дома де Круай, вторая за дворянина из дома де Сальм, третья за дворянина из дома Бассомпьер. Круай получил бокал, Сальм кольцо, Бассомпьер ложку. Три аббатства стали хранителями трех подарков, пока дети были несовершеннолетними: Нивель для семейства Круай, Ременкур для семьи Сальм и Эпиналь для Бассомпьеров.

Однажды маркиза д'Аврэ из дома Круай, показывая чашу, уронила ее и разбила. Она подняла осколки и, собрав их в чехол, сказала:

— Если я не могу иметь целого бокала, пусть останутся хотя бы осколки.

Но на следующий день, раскрыв чехол, она увидела, что бокал совершенно цел, будто ничего и не было.

Вы помните, что сказала фея:

— Кто украдет один из подарков, будет проклят.

Мсье де Панж не побоялся этой угрозы и украл кольцо у герцога де Сальма вечером, когда герцог крепко уснул после пирушки. Мсье де Панж имел сорок тысяч экю дохода и четыре великолепных поместья. Он был интендантом финансов у герцога де Лоррена. Ну что ж, с этого момента все для него пошло прахом.

Отправленный посланником в Испанию сватать у короля Филиппа одну из его дочерей для своего господина, он провалил все дело. А возвратившись домой, узнал, что его жена забеременела от иезуита. Наконец, три его дочери, до той поры счастливо жившие в замужестве, оказались брошенными мужьями.

Отец маршала, нашего героя, был ярым сторонником Лиги. Герцог Гиз не только считал его товарищем, но, обращаясь к нему, называл его исключительно «сердечный друг». Он был человеком высокого разума, что не помешало ему подхватить болезнь вроде той, от которой умер Франциск I.

— Ах! — вскричала его безутешная жена. — А ведь я так молила Бога, чтобы Он вас хранил!

— Ну что ж, — ответил Бассомпьер-отец, — Он внял вашим молитвам, моя крошка… Он меня сохранил для вас и самым хитрым образом.

Он был красивый малый и имел такую важную физиономию, что о нем говорили, будто он играет при дворе ту же роль, какую Белакей играл в «Романе Розы».

Бассомпьерами называли все красивое, галантное, изощренное в элегантности. Одна очень красивая куртизанка заставила называть себя Бассомпьерша. Юноша, носивший путешествующих дам в носилках по горам Савойи, был назван Бассомпьером за то, что за время трехдневного вояжа в Женеву ухитрился завоевать любовь двух очаровательных девиц и сделать каждой по ребенку. Наконец, однажды Бассомпьер во время прогулки по Луаре, с весьма галантными намерениями направляясь к каюте, где расположилась прекрасная путешественница, услышал крик капитана, обращенный к рулевому:

— Поверни руль, Бассомпьер.

Бассомпьер подумал, что он раскрыт и что ему следует повернуть руль в другую сторону, и пристыженно отступил в свою каюту.

На следующий день он узнал, что капитан обращался к парню, державшему руль. Его прозвали Бассомпьер, потому что он был самым красивым матросом на реке. Репутация галантного кавалера не была узурпирована маршалом. Она была настолько реальна, что распространилась и на его слуг.