Брэнди погрузилась в воспоминания о далеком прошлом, о том, как разбили войска принца Чарлза и убили его самого. Девушка помнила рассказы стариков о ненавистном герцоге Кумберландском, которому нужно отомстить. Она посмотрела на родной замок, и волна гнева поднялась в ее груди. Как? Теперь Пендерлиг, в котором родилась и выросла, будет принадлежать какому-то англичанину?

— Ты слышишь, Конни, как море бьется о камни? Да, конечно, ни черта ты не слышишь.

— А я видела, как Бертран и дядя Клод идут к замку. Бертран — старый хрыч. Он так злится, когда дядя Клод пристает к молоденьким служанкам.

Брэнди казалось, что дядя Клод и к камню-то пристать не в силах, не говоря о служанках, тем более молоденьких. Наверное, следовало бы одернуть сестру, но девушка знала, что нотация не поможет.

— Ха, Брэнди, почему ты ничего не говоришь? Я знаю, о чем ты думаешь. Ты такая же зануда, как и Бертран. Из вас получилась бы хорошая пара. И однажды зимой вы бы умерли от скуки.

Но всякому терпению есть предел. Брэнди повернулась к сестре и с издевкой заявила:

— Между прочим, Бертран, старый хрыч, как ты его называешь, моложе Перси, по крайней мере, на четыре года.

Повисла непродолжительная пауза.

— Старый хрыч и есть, — ответила Конни и поправила прическу.

— Хорошо, и это, конечно же, приблизит день нашей свадьбы, — сказала Брэнди.

Она наклонила голову вниз, держа руки Фионы в своих. Брэнди пыталась понять причину злости Констанции. Похоже, сестричке не терпится стать женщиной. Однако оставалась в споре с Брэнди вежливой и терпеливой.

В последний раз Констанция отказалась ехать на лодке с Брэнди ловить рыбу, объясняя это тем, что ненавидит рыбный запах и боится, как бы морская вода не испортила платье. Быть женщиной, по мнению Конни, означало флиртовать с людьми вроде Перси и только и думать: «А как он посмотрел?» Брэнди это было отвратительно, и она искренне надеялась, что у сестры просто подростковая болезнь всеотрицания. Ведь она и сама прошла через это, но так давно, что даже не помнила когда.

Брэнди поплотнее закуталась в накидку. Может быть, Констанция предпочтет всю жизнь только и думать о том, как блестят пуговицы на ее платье. Какую злую шутку сыграла природа с Конни. Великолепное тело с дурной головой.

Снова подумала о Перси, о том, как тот смотрел на нее. Дело было не в ее виде и поведении, а в его похотливом взгляде.

Брэнди взглянула на Фиону, которая сидела верхом на пушке и колотила ее крепкими ножками.

— Ну! Ну, мертвая, а то я достану плетку.

Брэнди не заметила, когда Фиона ушла.

Глава 6

— Господи, Фиона, посмотри, что ты сделала с платьем!

На подоле, на ручках и даже щечках девочки сияли пятна от ржавчины. Сняв сестру с пушки, Брэнди строго сказала:

— Если старая Марта узнает, то непременно скажет бабушке. Стой спокойно, попробую тебя отчистить.

— Брэнди, посмотри, что это за повозка поднимается в гору? Похожа на ту, которую мы с тобой видели на картинках.

Констанция прикрыла глаза ладонью от яркого солнца.

Брэнди выпрямилась, держа за руку Фиону, и уставилась на подъезжающую повозку с нескрываемым любопытством. Это была карета, ехавшая быстро, видимо, уже много миль, судя по комьям грязи на колесах.

— Ух, какие лошади, — запрыгала от восторга Фиона.

— Да, лучше, чем старая пушка. Лошади великолепные, а вот правит ими какой-то идиот.