— Доброе утро, Бертран. — Ян скорчил приветственную гримасу и мигом выкинул из головы чертову девчонку.

— Наслаждаетесь весенним утречком? — спросил Бертран.

Мужчины пожали друг другу руки. Герцог взглянул на перемазанные в земле брюки и сказал:

— Мой багаж скоро прибудет, а до этого момента не могли бы вы одолжить мне брюки?

— Может быть, одну из юбок моего отца?

Герцог попытался представить себя в национальной шотландской одежде и не смог.

— Глупо об этом говорить, но у вас ноги просто созданы для юбки. Что касается меня, мне не очень это нравится. Вы знаете, поддувает: снизу у наших юбок нет шва, как у штанов. И надо быть здоровым человеком, чтобы выдержать…

Бертран рассмеялся. Он еще не видел герцога столь напуганным.

— Ладно, не бойтесь вы никаких юбок.

— Я просто отчищу с брюк траву, и черт с ними. Что касается ног, то благодарю за комплимент.

Бертран улыбнулся и сказал:

— Думаю, вам небезынтересно будет посмотреть книги учета последних лет и поговорить с кем-нибудь из крестьян, дабы убедиться, что действительно в Пендерлиге, кроме нас, живут и другие люди.

— С большим удовольствием, — ответил герцог и подумал, что Бертран хороший малый, по крайней мере, открытый и неглупый, и совершенно не стесняющийся родства с ненавистным англичанином.

— Брэнди сказала мне, что вы уже давно заправляете всем имуществом.

— Да, я здесь за управляющего. Если хотите, пойдемте ко мне, нам никто не помешает, так как мой отец сейчас в замке с леди Аделлой.

«Они небось все сейчас обсуждают нового графа», — подумал герцог.

— Хорошо, Бертран, пойдемте. И, если не трудно, называйте меня просто Ян, ведь мы родственники.

Домик, где жили Бертран и Клод, был очень маленький. Двухэтажный каменный коттеджик, увитый лианами. С восточной его стороны находился миленький садик, совершенно не похожий на запущенный парк замка.

— Вероятно, ваши дела идут хорошо…

— Фрейзер неплохо позаботился о нашем саде. Мы ведем здесь практически натуральное хозяйство, очень многое дает нам земля. Слава Богу, холмы защищают от ветров с моря.

Бертран отворил большую дверь, но, прежде чем войти, подошел вплотную к герцогу и прошептал:

— Постарайтесь, если нетрудно, не упоминать Мораг в присутствии Фрейзера. Они женаты, но терпеть друг друга не могут. По-моему, супруги прожили вместе всего неделю.

— Мораг — это та женщина, которая чешется?

— Да, из-за того, что никогда не моется. Это и разрушило их счастливый союз. Не понимаю, как Фрейзер не замечал этого до свадьбы. Может быть, тогда она и мылась хотя бы иногда, кто знает. Но отец и я стараемся не допускать их друг к другу.

Герцог поднял глаза и увидел лысого человека с ножницами садовника в руках.

— Господин Бертран, ваш отец еще в замке. Ушел около часа назад, когда явился гонец от леди Аделлы и сказал, что она хочет поговорить с ним.

— Да, Фрейзер, я знаю. Это мой кузен, его светлость, герцог Портмэйн и с недавнего времени граф Пендерлиг.

— Ваша светлость, — поклонился Фрейзер, улыбаясь.

— Фрейзер, подай, пожалуйста, чай. Нам придется поработать.

— Конечно, господин Бертран. — Он отсалютовал герцогу ножницами и зашагал в том направлении, откуда только что пришел.

— Хороший человек, — сказал Бертран, заходя в залитую солнцем комнату, обставленную антикварной мебелью. На большом дубовом письменном столе лежала куча бумаг и конторских книг.

Бертран посмотрел на книги, а затем на свои ноги.