Внезапно Вивьен заметила Эвелин Стивенс, ее незамужнюю двадцатитрехлетнюю дочь Эдвину и Патрицию Боусли – все они неспешно двигались ей навстречу. Тонкие губы Патриции выражали мрачную решимость, а на лице, как обычно, было написано глубокое раздражение.

Вивьен вздохнула. Конечно, нечего было надеяться, что они пройдут мимо.

– Миссис Раэль-Ламонт, как приятно видеть вас в это солнечное июньское утро! – прокричала Эвелин издалека.

Вивьен постаралась, чтобы ее улыбка не выглядела слишком натянутой.

– Действительно, погода прекрасная, – ответила она, закрываясь от солнца зонтиком.

Запыхавшаяся Патриция Боусли, совершив внезапный рывок, обогнала миссис Стивенс и ее дочь, и Вивьен показалось, будто ее окружила стая чирикающих птиц.

– Цветы на алтаре, разумеется, из вашей коллекции, – произнесла миссис Боусли с ноткой недовольства в голосе.

Вивьен кивнула:

– Да, весенние и летние.

– Очень мило. – Эдвина, довольно пожилая женщина, одетая в украшенное оборками розовое платье, которое заставляло ее персиково-кремовую кожу выглядеть почти мертвенно-желтой, застыла рядом. – Как идет ваш... бизнес, миссис Раэль-Ламонт?

Вивьен знала, что вопрос был задан специально, чтобы оскорбить ее, напомнить ей о ее положении в обществе. Как бы то ни было, она не обратила на него внимания и спокойно посмотрела на Эдвину.

– Мой бизнес идет отлично, особенно в это время года, мисс Стивенс. Рада, что это вас интересует.

– Полагаю, именно благодаря вашему опыту в оформлении свадеб человека вашего положения пригласили на сегодняшнее бракосочетание, – предположила Патриция Боусли, сопровождая свои слова неодобрительным взглядом. – Ведь для нас это действительно выдающееся событие – очаровательная дочь Грейс Тилдер выходит замуж за представителя пэров.

Вивьен с трудом удержалась от возражений. Сын возведенного в рыцарское достоинство хирурга вряд ли мог быть отнесен к знати, но она предположила, что для окружавших ее женщин эти понятия были крайне близки. Ее же они приравнивали к рабочему классу. В такие моменты Вивьен больше всего хотелось сообщить им о своем положении дочери графа и о причине, по которой она оставалась сдержанной, когда на нее чересчур наседали.

– Мисс Тилдер очень повезло. Уверена, ее семья горда тем, что она сделала такую удачную партию. Если бы и нам так повезло...

Женщины поморщились, делая вид, что это замечание их не касается. Какое-то время они молча стояли на ступенях церкви, с интересом оглядываясь вокруг и приветствуя приглашенных на свадьбу, пока те проходили мимо них внутрь.

– Боже, какая жара, – угрюмо заметила Эдвина, обмахиваясь веером. – Внутри будет невыносимо душно.

– А ты перестань вертеться, – приструнила ее мать, – и лучше смотри по сторонам. Скоро здесь соберутся все самые достойные люди нашего города.

Вивьен сразу поняла, что речь идет о потенциальных женихах для засидевшейся в девушках Эдвины. Вот только вряд ли кто-то заметит в ней что-либо помимо ее кислого, недовольного лица и потеющего, весьма упитанного тела.

Внезапно все головы повернулись в одну сторону. Вивьен бросила взгляд через плечо, пытаясь определить причину возникшего смятения, – и чуть не упала в обморок.

В лучах ослепительного утреннего солнца из-за угла Нью-Маркет-стрит появилась карета герцога Трента и медленно направилась к церкви. Роскошный экипаж стоил значительно больше того, что она заработала за десять лет; свежеокрашенный в темно-зеленый цвет и украшенный по бокам блестящими ало-золотыми с черным гербами, он выглядел просто ошеломляюще. Два лакея, одетых в красные ливреи, управляли четверкой черных жеребцов, важно вышагивающих по мостовой.