– Джесс, пожалуйста!

В его объятиях она испытывала наслаждение – наслаждение настолько сильное, что оно граничило с болью. И ей больше всего на свете хотелось подарить ему такое же наслаждение, так что она отвечала поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение – и реакция Джесса возбуждала ее еще сильнее.

Она заглянула в его глаза, которые прежде всегда были полны каких-то тайн. Сейчас они заглядывали в глубину ее глаз взглядом, который ясно сказал ей, что она для него прекрасна и желанна.

Зная, что этот взгляд вызвала она, Лана почувствовала себя невероятно сильной, способной на все. Он хочет ее. Он больше не может прятаться под маской повесы.

Джесс чувствовал, что балансирует на грани безумия. Желание, глубокое и неутолимое, стало похоже на зверя, рвавшегося на свободу. Если он вскоре не сделает ее своей и не прекратит эту ужасающую борьбу, то просто сойдет с ума.

И все же он медлил. Ему необходимо было услышать от нее нужные слова.

– Скажи мне, что ты об этом не пожалеешь, Лана. Скажи мне, что хочешь именно этого.

– Никаких сожалений, Джесс. Никогда.

Ее волю разъели желания, подобных которым она прежде не знала. Это была жажда – мощная, первородная, иссушающая. Разрушившая ее прежний мир до основания.

И тут, вопреки ее желанию, у нее из переполняемого чувствами сердца вырвалось признание:

– Мне нужен ты, только ты.

Она опоздала. Слова потерялись в безумии, которое застигло их обоих врасплох.

Джесс услышал ее вскрик и понял, что делает ей больно. Благие небеса, она ведь девственница, а он хочет овладеть ею, словно какой-то варвар! На долю мгновения он приостановился, полный раскаяния, и постарался обуздать страсть, вышедшую из-под контроля.

– Извини, Лана. Я не хотел сделать тебе боль…

– Ш-ш! – Она прижала ладонь к его щеке.

От этого простого прикосновения у него вдруг больно сжалось сердце, а потом она посмотрела ему в глаза – и то, что он прочел в ее взгляде, потрясло его до глубины души.

В ее глазах было то же жаркое, яростное пламя, которое он так отчаянно пытался пригасить. То же неумолимое, жестокое желание. Та же неукротимая страсть.

– Не останавливайся, Джесс, пожалуйста!

Их губы соединились – и они начали восхождение к небесам. Они поднимались все выше и выше, пока окончательно не покинули землю.

– Я сделал тебе больно? – Джесс уткнулся лицом ей в шею, и его дыхание чуть щекотало ей ухо.

– М-м… – Лана чуть покачала головой. Что-то большее потребовало бы слишком больших усилий, а сейчас ей хотелось только неподвижно лежать и ждать, чтобы ее сердце и ее мир успокоились.

– Я не слишком тяжелый? – Его пальцы играли завитком волос у нее на виске.

– М-м… – Она закрыла глаза, чтобы удержать слезы.

– Вот что мне всегда в тебе больше всего нравилось. – Он приподнял голову, чтобы прикоснуться губами к ее губам. – То, что ты такая разговорчивая. – Его ухмылка моментально исчезла при виде крупной капли, скатившейся с уголка ее глаза. – Боже правый, я все-таки сделал тебе больно!

– Нет!

Ужаснувшись тому, что он видит ее слезы, она вытерла щеку кулаком, но за первой последовала еще одна, а потом – третья.

Джесс почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце. Он бережно стер обе слезинки.

– Прости, Лана, я не хотел…

– Дело не в этом.