Постоянно думать о прошлом, и жить прошлым - это растрата настоящего и потеря будущего. Думать надо о том, как жить дальше. Я сделал все, что хотела маленькая девочка по имени Лионэлла. Ее братья и сестры имеют свои семьи. Финансовое положение у всех устойчиво настолько, насколько вообще может быть стабильна наша меняющаяся жизнь. Большой нужды во мне они уже не имеют. Получили, то, к чему стремились и дальше хотят и могут жить сами. Так молодая семья не очень то любит, когда родители вмешиваются с советами. И это нормально. Не стоит им мешать.

    Но что же теперь делать мне?! Может это и замечательная идея прожить оставшиеся годы в монастыре, но вот я как-то к этому оказался не очень готов. Однако и в мирскую жизнь возвращаться не хочется. Мои размышления зашли в тупик, и я все больше времени стал посвящать медитации, освобождая голову от всех мыслей.

    Так прошла зима. Весной отряд монахов собрался за лекарственными травами. Чтобы немного развеяться и сменить обстановку, я попросился в группу. На второй день нашего пути из-за скалы неподалеку вышла группа из двух белых взрослых котов, за которыми семенили двое малышей, так и норовивших что-то понюхать в стороне или попробовать лапой на прочность какой-нибудь камешек.

    Все монахи замерли неподвижными изваяниями. Я стоял чуть в стороне и с интересом рассматривал это великолепное семейство, как вдруг увидел знакомую отметину на ноге.

    -  Мя-яв-в, - заорал я и бросился к моему "малышу".

    Народ заметно вздрогнул, но не сдвинулся с места. Котяра радостно оскалился и тихо рыкнул. Хотя это для меня выглядело как радостно, а для других - как оскалился. Я подскочил к кошаку, начал его гладить и тормошить. Его спутником явно была дама, мать малышей. Она что-то недовольно зашипела. Это очень было похоже на бурчание жены типа: сам дурак и друзья у тебя дурные.

    Мяв только фыркнул в ответ и потерся об меня. Не удержавшись от его напора, я упал на землю. Все это время скульптурная композиция "монахи, идущие в гору" по прежнему не шевелилась.

    -  Что? Малышей решил научить, что не все двуногие - звери? - хмыкнул я, глядя на малышей, осторожно подходящих ко мне.

    Не выдержав, они подскочили к нам, и начали по мне топтаться, обнюхивая и местами даже облизывая. Ухватив котят за шеи, я повалил их на землю и начал почесывать животики. Мамаша обеспокоено ходила кругами вокруг нас, нервно порыкивая на Мява, а тот лишь фырчал в ответ.

    Когда семейство кошек покинуло нас, группа монахов осела на землю и стала устраиваться на привал. Видимо, встреча так напрягла народ, что у них не оказалось сил идти дальше. Никто не стал расспрашивать, о зверях и наших взаимоотношениях.

    Через два дня, после нашего возвращения из похода в монастырь, на ближайшей скале появился Мяв с семьей. Заметив их, я подошел к настоятелю с просьбой позволить мне отлучиться. Никаких проблем не возникло, и я целую неделю общался с котами.

    Все время наших встреч, я усиленно чистил их шерсть щетками, да играл с малышами. Пока я занимался с Мявом и котятами, кошка-мама сидела немного в стороне и выше того места, где мы развлекались, и делала вид, что смотрит куда угодно, но только не в нашу сторону. Однако время от времени скашивала глаза и заинтересовано посматривала как я щеткой чесал остальных. Дня через четыре кошка не выдержала и с видом "а мы здесь просто мимо гуляем", подошла поближе, и улеглась, задумчиво глядя в сторону. Не делая резких движений, я подошел к ней и, поспешил приступить к вычесыванию. Минут через десять она уже мурчала, чуть ли не как домашняя кошка. После нашего общения, в монастырь я возвращался почти не чувствуя рук от усталости.