– Может, снять защиту с ограды? – обеспокоилась я.

    – Да нет, им не повредит.

    – Как закончите, приходите к веранде.

    Экс молча кивнул.

    Когда мы с Эфенди зашли в дом, он меня обнял и прошептал на ушко:

    – Четыре часа… за это время можно многое успеть…

    Через три часа мы уже сидели на веранде на диванчике-качели; неприятности утра остались позади, и единственное, что омрачало идиллию, – это мысли о том, что эту ночь я проведу одна.

    – А ты действительно хороший наездник? – поинтересовалась я.

    – Да неплохой, уж точно; а ты держишься в седле?

    – Нет, ведь это развлечение, а не необходимый навык…

    – Попробуй как-нибудь, тебе точно понравится, и ты легко научишься. Лошади вообще удивительные существа, умные, у каждой свой характер… – Было видно, что он говорит о дорогом для себя. – Хочешь, выберемся на ипподром завтра или послезавтра?

    Я отрицательно покачала головой: несмотря на то, что мне вернут деньги за сегодняшнюю ночь, на аренду лошади может не хватить – слишком дорогое удовольствие.

    – Ты не скучаешь? – спросила я, взяв его за руку. Он придвинулся ко мне и заглянул в лицо.

    – Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен, – сказал он немного грустно. От этих слов и интонации разрозненные кусочки информации у меня в голове сложились в четкую картину.

    – Ты не «кот», ты «охотник», да? – спросила я.

    Он грустно усмехнулся и кивнул.

    – Да и ты не «воин», а «охранник», – сказал он мне.

    Я призадумалась. Симвотип «кот» предполагает некую созерцательность в сочетании с замкнутостью на себя и гибкостью, легкостью характера; этот симвотип наиболее распространен среди донжанов. «Охотника» же характеризует стремление к совершенству и достижение одной цели за другой, этот тип наиболее подходит коммерсантам, и вообще считается удачным, так как такое сочетание черт помогает добиться успеха в жизни. «Охотник»-донжан – это, по большому счету, человек не на своем месте.

    – Ты не тяготишься своей профессией? – вырвалось у меня. Невежливый вопрос, но Эфенди не обиделся.

    – Не тяготился до определенного времени. В последний год стало очень много заказов, иногда не дают даже приблизительной информации на гостей… Тяжело стало играть. – Тут он встрепенулся. – Только не подумай, что я неискренен с тобой; кроме тебя, никому и в голову не придет, что я не «кот».

    – Но как тебя учили? Ведь в детстве симвотипы ярче, вряд ли ты сменил его, став взрослым? – у меня не укладывалось в голове: ведь ребенка не будут учить тому, к чему у него нет предрасположенности, или наоборот, не учить тому, к чему есть таланты.

    – Жесткий контракт.

    – То есть?

    – Моя мать – Рокен-Тири, и то, что у нас совпадает фамилия, как ты знаешь, означает, что она родила без разрешения отца. Она была «черным браслетом», хоть начинала гейшей… И она заключила с Домом Красоты жесткий контракт без права смены обучения.

    – Но почему она так поступила, как можно обрекать своего сына на чужую долю?

    – Не знаю.