|
О. Неженцев, так вспоминал первый день, проведенный Корниловым в 8-й армии: «Знакомство нового командующего с личным составом началось с того, что построенные части резерва устроили митинг и на все доводы о необходимости наступления указывали на ненужность продолжения “буржуазной” войны, ведомой “милитарщиками”… Когда генерал Корнилов после двухчасовой бесплодной беседы, измученный нравственно и физически, отправился в окопы, здесь ему представилась картина, которую вряд ли мог предвидеть воин любой эпохи. Мы вошли в систему укреплений, где линии окопов обеих сторон разъединялись, или, вернее сказать, были связаны проволочными заграждениями… Появление генерала Корнилова было приветствуемо… группой германских офицеров, нагло рассматривавших командующего русской армией… Генерал взял у меня бинокль и, выйдя на бруствер, начал рассматривать район будущих боевых столкновений. На чье-то замечание, как бы пруссаки не застрелили русского командующего, последний ответил:
— Я был бы бесконечно счастлив — быть может, хоть это отрезвило бы наших солдат и прервало постыдное братание. На участке соседнего полка командующий армией был встречен… бравурным маршем германского егерского полка, к оркестру которого потянулись наши “братальщики” — солдаты. Генерал со словами “Это измена!” повернулся к стоявшему рядом офицеру, приказав передать “братальщикам” обеих сторон, что, если немедленно не прекратится позорнейшее явление, он откроет огонь из орудий. Дисциплинированные германцы прекратили игру… и пошли к своей линии окопов, по-видимому, устыдившись мерзкого зрелища. А наши солдаты — о, они еще долго митинговали, жалуясь на “притеснения контрреволюционными начальниками их свободы”…» И это касалось не только двух полков, увиденных Корниловым в первый же день, а всей армии. Конечно, были и исключения. Так, именно в летние дни 1917-го появилась на фронте первая ударная часть русской армии — 1-й добровольческий ударный отряд под командованием Генерального штаба капитана М.О. Неженцева. В нем числился 91 офицер и 1763 солдата. В соответствии с приказом Верховного главнокомандующего № 578 от 8 июня 1917 года отличительными знаками ударных частей стали черно-красный шеврон на правом рукаве и «Адамова голова» (череп со скрещенными костями) вместо кокарды. Отряд прекрасно проявил себя в боях и 11 августа был преобразован в трехбатальонный Корниловский ударный полк, став, таким образом, своеобразной «личной гвардией» полководца. Другой безраздельно преданной Лавру Георгиевичу частью зарекомендовал себя Текинский конный полк, укомплектованный туркменами из племени теке. Огромное впечатление на них произвело то, что Корнилов в совершенстве владел их родным языком. Среди текинцев Корнилов получил почетное прозвище «уллу бояр» — великий воин. …25 июня 1917 года 8-я армия генерал-лейтенанта Л. Г Корнилова пошла в наступление, нанося вспомогательный удар на город Галич. Это направление генерал выбрал сам, проигнорировав приказ Ставки наступать на Рогатин — атаку Галича Корнилов счел более выигрышной и не просчитался. За шесть дней 8-я армия продвинулась на 18 верст, отбросила 7-ю австро-венгерскую армию и спешившие ей на помощь германские резервы, взяла в плен 834 офицера и 35 809 солдат противника, захватила 121 орудие, 99 минометов и бомбометов, 403 пулемета. Получили боевое крещение «ударники», чья блистательная атака австрийских позиций под Ямницей стала одной из самых ярких страниц истории Первой мировой войны. Потери 8-й армии составили 352 офицера и 14 456 солдат убитыми и ранеными. 27 июня, в день взятия 1-й и 4-й Заамурскими стрелковыми дивизиями города Галича, Корнилов был произведен в чин генерала от инфантерии. На рассвете 28 июня части 164-й пехотной дивизии без боя заняли город Калуш… Однако успех корниловской армии был сведен на нет поведением ее соседей — частей 7-й и 11-й армий. |
