– Так сегодня понедельник, – напомнила Анна. – Семь дней ждать?

– Извини, милая, никак раньше не могу. Дел невпроворот. Тебя уволили. Из нашего салона человека забрали на твое место. Мы зашиваемся. И моя вторая смена начинается на три часа раньше. Давай через недельку, идет?

Ну хоть не отказал, и то хорошо.

– Слу-ушай, малыш, – растягивая слова, начал Гена говорить после ее согласия на встречу через семь дней. – А кто действительно тот дядя, которому ты злополучную тачку из салона продала?

– Да не помню я! И полиция приставала, а я не помню. Как отрезало! – с чувством сокрушаясь, соврала Анна.

– А ты себе не сохраняешь документы? На телефон или в личный ноут? – не унимался, приставал Гена.

– Нафига? – фыркнула Анна как можно громче. – У меня ноута нет, если че. А в телефоне рабочую инфу хранить… Делать мне нефиг?

Кажется, Гена ей поверил. Начал болтать о пустяках. Потом принялся жаловаться, что после визита полиции в сервис, где Аня работала, началась внутренняя проверка всех салонов. Тут же пошли предупреждения, что зарплату урежут. Сокращениями грозят.

– Ты понимаешь, в чем дело-то, Ань… – Гена печально вздохнул. – Документов на покупателя в салоне не нашли. Данные дяди пропали.

– Как это?! – ахнула она.

Вышла с балкона, плотно закрыла стеклянную дверь и задвинула штору. Ей снова стало казаться, что за ней наблюдают.

– Я же все распечатывала в двух экземплярах. Передала один экземпляр покупателю. Второй в документах оставила. И в программе все должно было быть. Что происходит?

– Да не видел никто этих документов. И записи с видеокамер испорчены, – продолжил сокрушаться Гена. – И установить личность покупателя не может не только полиция, но и сами сотрудники автосалона. Ты не помнишь его?

– Кого? Покупателя? – уточнила Анна.

– Да. Да, покупателя, – нетерпеливо повторил Гена.

– Нет, Гена. Дядя как дядя. В годах. Седоватый. С пузиком, – начала она перечислять приметы, которые подошли бы к десяткам других посетителей салона в тот день.

– А в чем был одет?

– Ой, то ли спортивный костюм, то ли спортивная куртка. Кепка была надвинута на глаза низко. Я все, помню, пыталась заглянуть ему в лицо, да без толку, – продолжила самозабвенно обманывать вероломного любовника Анна. – Среднего роста. Обычный.

– А как он вел себя? Как разговаривал?

– В смы-ысле? – протянула Анна недоуменно. – На русском, разумеется.

– Да понял я, что на русском. Просто характерного говорка не было? Может, как блатной разговаривал?

– Не, не помню, чтобы он что-то такое выдавал. Помалкивал. Сам знаешь, я всегда больше сама с клиентами говорю, чем они со мной.

Анна на цыпочках прошла в прихожую и приложила ухо к замочной скважине. Ей почудилось минуту назад, что на лестничной клетке кто-то громко разговаривает.

Сейчас было тихо.

Она вернулась в гостиную. Гена еще что-то говорил в телефон о ее клиенте, который оказался загадочным и неуловимым.

– Вот прямо не верю, что никто его не приметил! – закончил он запальчиво. – Человек по салону шлялся. Ждал, когда закончат предпродажную подготовку машины. И никому на глаза не попался ни разу. Какая-то… Опасная ерунда, не находишь?

Опасной ерундой ей казался его неожиданный интерес к ее клиенту. Но она промолчала. Поддакнула ему.