Он сумел обойти все системы безопасности их автосалона. Каким-то образом уничтожил все документы из программы о покупке машины, стер записи с камер видеонаблюдения. Он остался неизвестен. И жил не по прописке в паспорте. И даже если его имя будет каким-то образом установлено, найти его не смогут. И ее не смогут найти.

Господи, какая же она дура! Зачем она отправилась к нему? Нет, не так…

Почему она не рассказала о нем полиции? Вызвала сотрудников, когда увидела момент угона машины, а открыть личность хозяина остереглась.

– Это ты правильно сделала, – неохотно похвалил ее Якушев, когда она, сбиваясь на истерический клекот, поведала ему свою историю. – Иначе трех пальчиков на левой или правой руке у тебя бы уже не было.

Анна мгновенно посмотрела на свои руки с идеальным маникюром. И заплакала сильнее.

– Я ни в чем не виновата, поймите! Я – жертва обстоятельств! Я все оформила как положено. Приехала домой…

– Ты приехала не домой. Тебя там не было.

– Ну да-да, есть у меня квартира, которую я снимаю посуточно для свиданий. Туда я и отправилась в тот вечер с Геной. Разве это имеет значение? Где именно я была?

– Все имеет значение, красавица. И твоя ложь в том числе.

– Я не вру! – взвизгнула она на высокой ноте. – Я была в съемной квартире с Генкой. Потом, после всего… В общем, я пошла на кухню. Смотрю в окно, а там ваша машина у моего подъезда.

– Как ты узнала, что это именно моя машина?

– Так наклейка на крыше осталась. Вы ее не сняли при покупке. Сказали, что еще покатаетесь с ней, что выглядит круто.

– Сказал. Агент ноль-ноль-семь. Так, кажется?

– Совершенно верно. Эта наклейка так и осталась на крыше. И марка машины… Я же узнала марку машины. Я в этом разбираюсь. Я на ощупь узнаю марку! Я менеджер по продажам серьезного автосалона. – Она подумала и добавила с грустью: – Была.

– Уволили? – спросил Якушев.

Хотя точно знал, что ее уволили, просто выпендривался, демонстрируя сочувствие.

– Уволили. И не берут никуда. Даже при наличии вакансий не берут, – пожаловалась Анна. – Сговор такой вот…

– Ты выглянула в окно, узнала тачку. Что было дальше? – перебил ее горестный лепет Якушев.

– Вокруг нее ходили двое. Сомнительные такие личности. В темных одеждах, в капюшонах поверх бейсболок. И у одного в руках был какой-то прибор на длинной ручке. И он им водил под днищем машины. А потом они машину открыли. И сели в нее. И уехали. И я вызвала полицию. Все. – Анна в очередной раз громко всхлипнула.

– А чего не вызвала ментов сразу, как увидела, что они бродят вокруг моей машины? – прищурился опасный человек. – Чего ждала, пока угонят?

– Нет, – замотала Анна головой с такой силой, что заныло в висках. – Просто я не могла быть уверена, что они ее угонят. Ну ходят и ходят вокруг. В окно выглянула совершенно случайно!

– Хорошо. Допустим, я тебе поверю…

Якушев легко встал с кресла и пружинящим шагом – удивительно для его возраста – заходил вокруг стула, на котором ежилась побитая Анна. Она могла поклясться, что слышит, как молотит его сердце. И стук его не предвещал ей ничего хорошего – он был опасным, отсчитывающим последние минуты ее несчастной жизни. А когда Якушев, остановившись за ее спиной, наклонился и зашипел ей на ухо угрозы, она чуть не потеряла сознание.

– Ну, ну! Держи себя в руках, – подхватил он под руки ее обмякшее тело.