|
Он что, всю дорогу бегом бежал? Топор Бека взметнулся в небо, и очередной череп южанина разлетелся в щепки. Фестен долез до верха и остановился, уперев трясущиеся ладони в дрожащие колени. Он тяжело дышал, круглые щеки пошли пунцовыми пятнами. – Что за спешка? – спросил Бек, нагибаясь за очередным чурбаком. – Там… там… – с трудом стоя на ногах, выговорил вконец запыхавшийся Фестен, – там в деревне люди! – Что за люди? – Карлы! Карлы Ричи! – Чего? – Бек даже забыл опустить топор. – Того! И у них там набор идет, в войско! Бек бросил топор на кучу наколотых дров и зашагал к дому, настолько торопливо, что ветер посвистывал в ушах. Фестен, не поспевая за братом, трусил сзади. – Что ты надумал? – тщетно допытывался он. Бек не отвечал. Мимо курятника, мимо тупо жующих коз, мимо пяти больших пней, иссеченных и зазубренных за годы ежеутренних упражнений Бека во владении клинком. Через продымленную темноту жилища с остриями пыльного света, пронзающими плохо пригнанные ставни. По голым половицам и старым, с пролысью мохнатым шкурам. Возле сундука Бек опустился на колени, откинул крышку. С легким нетерпением выкинув что-то там из одежды, он наконец нежно, трепетно дотронулся пальцами и поднял его – то единственное, что было важно. Мягко блеснуло в полумраке золото, и пальцы Бека, лаская, легли на рукоять. Ощутив четкость очертаний, он выдвинул из ножен фут отполированной стали. Улыбку задумчивой нежности вызывал этот шорох, от которого сладко екало в груди. Сколько раз он вот так улыбался, шлифуя, затачивая, полируя, в мечтах о дне, который наконец настал. Бек вернул меч обратно в ножны, обернулся и… замер. В дверях, молча на него глядя, стояла мать. Черной тенью на фоне неба. – Я возьму отцовский меч, – хмуро сказал он. – Его убили этим мечом. – Этот меч мой. Хочу – беру. – Кто ж тебе мешает. – Ты меня не остановишь, – Бек с решительным видом скидывал что-то в мешок. – Ты сказала, этим летом! – Сказала. – И не можешь мне запретить! – А я пытаюсь? – В моем возрасте Шубал Колесо семь лет как участвовал в походах! – Ай молодец. – И мне пора. Давно пора! – Я знаю. Она молча смотрела, как сын укладывает лук со снятой тетивой и несколько стрел. – Ближайшие месяц-два ночи будут холодными. |
