Уильям Сомерсет Моэм. Герой
Правь, Британия! Правь волнами: Британцы никогда не будут рабами. О, Софонисба, Софонисба, о!
Посвящается мисс Джулии Моэм
– Все прочитал? – спросила его жена. – Да, думаю, все. Ничего интересного. Он выглянул в окно на поддерживаемую в идеальном состоянии подъездную дорогу, на аккуратно подстриженные кусты лавра, отделявшие палисадник от общественного пастбища. Со счастливой улыбкой задержал взгляд на триумфальной арке, которая украшала ворота к возвращению сына – его ждали завтра – из Южной Африки. Миссис Парсонс прилежно вязала носок для мужа, пальцы работали ловко и быстро. Он наблюдал, как поблескивают спицы, находившиеся в непрерывном движении. – Дорогая, ты испортишь зрение, если и дальше будешь вязать при таком свете. – Мне смотреть не обязательно, – ответила его жена с мягкой любящей улыбкой. Но прекратила работу, похоже, устав, положила носок на стол, разгладила ладонью. – Было бы хорошо, если бы ты сделала эту пару чуть выше, чем предыдущую. – И какая высота тебя устроит? Она подошла к окну, чтобы полковник показал на ноге точную высоту носка, а увидев, тихонько вернулась на стул у камина, опустила руки на колени и умиротворенно ждала, пока служанка принесет лампу. Миссис Парсонс, высокая женщина пятидесяти пяти лет, всегда держалась несколько застенчиво: превосходя полковника ростом, она стыдилась этого. Ей казалось, что эти лишние дюймы выглядят отчасти оскорбительно. Миссис Парсонс знала, что ее духовный долг – внимать мужу, глядя на него снизу вверх, но физически ей всегда приходилось смотреть на полковника Парсонса свысока. И чтобы никто и никогда даже в малой степени не заподозрил ее в этом грехе, в поведении своем она являла саму покорность, дабы не возникло ни малейших сомнений, что обязанность повиноваться мужу для нее не только прямое указание Библии, но и веление сердца. Добрейшая, отзывчивая миссис Парсонс всей душой любила мужа, восхищаясь и его умом, и его мужеством. Он относился к тем несгибаемым людям, которые всегда шли дорогой, указанной Господом. Гладкое, безмятежное чело жены полковника, спокойствие взгляда, даже строгость прически – прямой пробор посередине и зачесанные назад волосы – говорили о том, что характер у нее искренний, простой и открытый. Для этой женщины зло не имело никакой притягательной силы, о его существовании она знала лишь теоретически. В жизни она видела только один путь – тот, что вел к Богу. Других для нее не существовало. Долг представлялся ей одной рукой с единственным пальцем, и палец этот всегда указывал одно направление. Однако жесткий рот и твердый подбородок миссис Парсонс создавали и иное впечатление. Когда она сидела недвижно, сложив руки и глядя на мужа любящими глазами, со стороны могло показаться, что эта женщина не такая уж смиренная и не склонна прощать недостатки ни себе, ни другим. При всей ее кротости она точно знала, что абсолютно правильно, а что – абсолютный грех, и последнее не простила бы никому, даже тем, кого любила больше всего на свете. – А вон посыльный с почты! – вдруг нарушил тишину полковник Парсонс. – Джейми еще не мог приехать! – Ох, Ричмонд! Миссис Парсонс вскочила со стула, на ее бледных щеках заиграл румянец. Сердце учащенно забилось, глаза наполнились слезами нетерпеливого ожидания. – Наверное, телеграмма от Уильяма, с сообщением, что корабль вошел в порт, – предположил полковник, чтобы успокоить ее. Но и его голос дрожал от беспокойства. – Ничего не могло случиться, Ричмонд, правда? – От этой мысли щеки миссис Парсонс сразу побледнели. – Нет, нет! Разумеется, нет! Какая ты глупая! – Слуга принес телеграмму. |
