Впрочем, эту мысль он так до конца так и не додумал, потому что все однажды заканчивается; закончится и этот полет, или что там это было. Корпус аппарата сотрясла короткая вибрация, потом он еще раз дернулся и остановился неподвижно. Снова распахнулся десантный люк, да только за ним, вместо залитой беспощадным светом посадочных фар лужайки за домом Сталина, обнаружился какой-то ангар с гладкими металлическими стенами. Вета легко, как куклу, подняла генерала Павлова на ноги и придала ему ускорения толчком ладони в направлении выхода.

– Иди вперед, предатель, – сказала она в спину, – и не оборачивайся. Паук тебя уже заждался…

Бывший командующий ожидал, что где то в конце коридора его будет ждать настоящий паук размером с человека, с волосатыми суставчатыми ногами и ядовитыми жвалами; но нет, Пауком оказался мужчина восточной наружности и средних лет, в серой обтягивающей форме.

– Майор имперской безопасности Ари-Махат, товарищ генеральный комиссар государственной безопасности, – с легким поклоном представился он Берии, – служу на этом корабле начальником особого отдела. Вы правильно сделали, что обратились за нашей помощью. Я могу гарантировать, что этот человек расскажет все что знает, не утаив и малейшего фактика. От меня еще никто не мог скрыть правду…

Он едва скользнул по генералу своими узкими черными глазами, но тот усмотрел в этом взгляде все грядущие ужасы Преисподней, где слышатся стоны и вопли, и скрежет зубовный.

– Я невиновен, невиновен, невиновен! – заорал Павлов, – клянусь вам, это так!

– Ты лжешь! – твердо сказал особист «Полярного Лиса»; теперь глаза его остановились на лице генерала; тому показалось, что сам Сатана смотрит на него из этих невозможно черных, как само Небытие, глаз. – И сейчас мы это докажем. Вета, тащи этого типа в допросную, и подготовь его, пожалуйста, к работе.

Берия обратил внимание, что голос этого человека звучит ровно и завораживающе, он успокаивает и гипнотизирует, вызывая желание поговорить по душам с полной откровенностью…

– Акустический гипноз, – сказал Ари-Махат, будто бы услышав невысказанный вопрос Берии, когда генерала Павлова уже увели, – первая ступень допроса. Если человек чист и ему нечего скрывать, то он выговаривается до конца, и мы расстаемся друзьями. Он уходит облегченный, как после исповеди у вашего священника, а я знаю, что он ни к чему не причастен… В случае, если допрашиваемый начинает лгать и изворачиваться, наступает очередь второй и третьей ступени. Сегодня, пожалуй, мы как раз с третьей и начнем, ибо две первые степени при расследовании государственной измены просто не рассматриваются. Идемте, товарищ Берия, я покажу вам, как это делается…

Когда Ари-Махат и Берия зашли в допросную, генерал Павлов уже был освобожден от одежды и в голом виде привязан к конструкции, по своему назначению чертовски напоминавшую электрический стул. Вета стояла чуть поодаль.

– Итак, – сказал особист «Полярного Лиса», обращаясь к допрашиваемому, – мы точно знаем, что вы предатель, потому что в противном случае, исходя из числа и тяжести совершенных вами «ошибок», вас следовало бы признать дебилом, кретином и самозванцем одновременно. Все, что вы натворили по совокупности, прямо противоречит и здравому смыслу, и всему тому, чему вас учили в военном училище, академии и на курсах повышения квалификации. Ну что же, начнем.

После этих слов на голову генерала Павлова стала очень медленно опускаться непрозрачная полусфера стационарного ментоскопа, из которой на бывшего командующего Западным фронтом обрушился целый град вопросов, на которые нельзя было не ответить или солгать.