Англия была возмущена предательством вчерашнего союзника.

— Этих вероломных донов следует проучить! — раздавалось всюду. — Почему молчат наши адмиралы? Где наш флот? Где, наконец, армия? Во имя чего мы платим такие высокие налоги?

Однако быстро принять кардинальные меры против испанских ренегатов было не так-то просто. Хотя моря по-прежнему оставались во власти Туманного Альбиона, но берега были уже во власти Франции, а с присоединением к французскому флоту испанского положение дел могло вскоре измениться и на море. В таких условиях Средиземное море могло стать настоящей ловушкой для английских кораблей.

Скрепя сердце Адмиралтейство отослало адмиралу Джервису распоряжение вывести свой флот из Средиземного моря. На произвол судьбы бросалась с таким трудом отвоеванная Корсика и прочие — увы, не слишком многочисленные — союзники. Это было уже признанием своего полного поражения!

Корабли Джервиса разворачивали форштевни к Гибралтару. Нельсон, как и многие другие капитаны, был просто потрясен столь необдуманным решением Адмиралтейства. Крик его души остался для истории:

— В своем ли они уме, эти королевские министры? Они даже не знают, на что способен их флот, — а ведь он может абсолютно все! Как бы я ни хотел увидеть Англию снова, я рыдаю над этим приказом, я обрядился в рубище и посыпал голову пеплом. Приказ покроет позором страну, чей флот может одолеть любого врага. Сколько я видел разных флотов, и ни на одном из них нет таких офицеров и матросов, как у сэра Джона Джервиса. С ним они прославятся!

— Конечно, Горацио, ты абсолютно прав! — кивнул головой его друг и соратник Коллингвуд. — Однако приказ есть приказ, и мы должны его выполнять!

— В Лондоне всё понимают правильно! — отозвался более осторожный капитан Кальдер. — Надо поскорее выбираться из средиземноморской ловушки, пока испанцы не захлопнули ее перед нашим носом!

В высказывании Нельсона сквозила боль за Англию и вера в непобедимость своего флота, однако политическая ситуация складывалась настолько плохо, что впору было искать самого невыгодного мира. Англия оставалась один на один со всей остальной Европой, и помощи ей ждать было не от кого.

2 декабря 1796 года адмирал Джервис собрал свой флот в Гибралтаре. Битва за Средиземное море была проиграна, теперь начиналась битва за Атлантику.

В феврале 1797 года, как и ожидалось, Испания официально объявила войну Англии. Получив известие об этом, лорд Джервис подвел свой флот к порту Кадис, решив продемонстрировать испанцам, что британский лев еще обладает острыми клыками. Почти одновременно вышел в море и испанский флот. Адмирал Жозеф де Кордова спешил на объединение с франко-голландским флотом. Адмиралу сообщили о присутствии неподалеку английских кораблей, но их численность была определена всего в девять вымпелов. Учитывая, что испанский флот насчитывал двадцать семь линкоров и десяток фрегатов, Кордову это известие не испугало.

— Пусть идут! — кивнул он, выслушав донесение. — Наконец-то мы получим возможность достойно отомстить за давние обиды Непобедимой армады!

Кордову подвела разведка. У Джервиса на самом деле первоначально было всего девять линкоров, однако вскоре подошла отставшая эскадра, о которой испанцы просто не успели прознать. Таким образом, Джервису удалось собрать в единый кулак полтора десятка линейных кораблей и несколько фрегатов. И хотя это все равно было многим меньше, чем имели испанцы, зато на кораблях находились опытнейшие моряки, которые просто рвались в бой, чтобы посчитаться с предателями-испанцами. Столкновение двух враждебных флотов с каждым часом становилось все более неизбежным. Приближалось время славы Нельсона, славы, которую он так давно ждал.

Как гласят исторические хроники, 14 февраля, в день покровителя всех влюбленных святого Валентина, в районе мыса Сан-Висенти (в английском произношении Сент-Винсент), что на крайнем юго-западе Португалии, стоял редкий туман.