Брендон Сандерсон. Герой вековРождённый туманом - 3
Раз за разом, преодолевая сопротивление, тянулся он дрожащей рукой к штырю в спине: стоит его вытащить – и с кошмарным существованием будет покончено. Однако Марш уже почти потерял надежду. Три года. Три года, как он стал инквизитором; три года провел наедине с собственными мыслями… Нет, не получается – ему не вырваться. Вот и опять сознание начало погружаться в туман… А потом им овладело Оно. Мир сразу словно завибрировал, и внезапно все прояснилось. Зачем сопротивляться? Зачем переживать? Все идет как надо. Марш двинулся вперед. Утратив зрение, свойственное обычным людям – ведь в его глазницах сидели два больших и острых стальных штыря, – он тем не менее мог воспринимать окружающее. Штыри пронзали череп насквозь: касаясь затылка, инквизитор мог чувствовать их острия. Кровь из этих ран не текла. Штыри наделяли силой. Благодаря им, все подсвечивалось алломантией. Тонкие голубые линии обрисовывали собравшихся вокруг стола в скромном по величине помещении. Люди были буквально пропитаны металлами. И у каждого торчали штыри из глазниц. У всех, кроме привязанного к столу пленника. Марш с улыбкой взял штырь с бокового стола и взвесил его на ладони. Жертве не стали затыкать рот – жертва должна была кричать. – Умоляю, – прошептал несчастный. Даже террисийский дворецкий дрогнул перед лицом ужасной смерти. Он пытался сопротивляться, но находился в весьма неудобном положении: прямо под ним лежал еще один человек. На поверхности стола имелись особые углубления, позволявшие привязывать одно тело поверх другого. – Что вам нужно? – взмолился террисиец. – Я больше ничего не знаю про Синод! Марш провел по латунному штырю пальцем, попробовал острие. Пора было приступать к делу, но он медлил, наслаждаясь болью и страхом в голосе узника. Медлил столь долго, что… Марш перехватил контроль над собственным разумом. Наполнявшие помещение сладкие ароматы сменились зловонием крови и смерти, и радость уступила место ужасу. Пленник был террисийским хранителем – человеком, посвятившим жизнь тому, чтобы нести людям добро. Его убийство станет не обычным преступлением, а трагедией. Марш попытался овладеть своим телом – заставить себя закинуть руку за спину и вытянуть наконец засевший в спине главный штырь. Однако Оно, как обычно, оказалось сильнее. Необъяснимым образом оно контролировало Марша и остальных инквизиторов, потому что нуждалось в них; они были его руками. Оно получило свободу – Марш чувствовал его торжество, – но что-то мешало ему воздействовать на мир самостоятельно. Существовал противник. Некая сила, словно щитом, закрывала собой землю. Оно пока не было полным. Ему требовалось что-то еще. Что-то… спрятанное. Маршу предстояло это найти и принести своему хозяину. Хозяину, которого освободила из заточения Вин. Существу, некогда пребывавшему в Источнике Вознесения. Оно называло себя Разрушителем. Марш улыбнулся, когда пленник заплакал, и шагнул вперед, занося руку со штырем. Террисиец тихонько заскулил, когда острие коснулось его груди. Штырь обязательно должен пройти сквозь сердце, пронзить его и оказаться в плоти инквизитора, привязанного снизу. Гемалургия – грязное искусство. Потому она так и нравилась Маршу. Он взял молоток и принялся за работу.
Наследство Выжившего
– Сколько еще? – спросил он. Дрюффель почесал испачканный сажей нос. Фатрен и сам выглядел не лучшим образом: не до того было в последнее время. – Может быть, час. – Дрюффель сплюнул под ноги. Фатрен снова посмотрел на падавший с неба пепел: – Думаешь, это правда, Дрюффель? Что говорят люди? – Что именно? Что скоро конец света? Не знаю. |
