|
Две синички пристроились к нему и сопровождали, пока тикли не скрылось из глаз. Суриков старший закрыл окно и постучал себя по лбу логарифмической линейкой. Этот жест он адресовал мне. И все стали стучать по лбу логарифмическими линейками. Последним это сделал вахтер, когда я уходил домой. Неизвестно, где он ее взял.
Ночью наступил Новый год. Моя любимая девушка не пришла, потому что я так и не вспомнил, как ее зовут. Я сидел один перед телевизором и чокался шампанским с экраном. На третьем тосте экран разбился, вспыхнув ослепительным светом, и Новый год прошел мимо по соседней улице. – Тикли! – позвал я. Тикли высунулась из стеклянной дымящейся дыры, где только что танцевала Майя Плисецкая. На тикли было короткое вечернее платье, а ее зеленоватый глаз смотрел на меня простодушно и доверчиво, как новорожденный слоненок. – Тикли, посиди со мной, – попросил я. – Ты меня понимаешь? Она написала чем то на стене: «Я тебя понимаю». – Скоро они научатся тебя наблюдать, – сказал я. «Пусть попробуют!» – храбро написала тикли. – Тикли, дай я тебя поцелую! – обрадовался я. – Ты молодец, тикли! «Ты тоже молодец, – написала она. – Целоваться не надо». Я налил ей шампанского, и тикли отхлебнула глоточек. Видимо, она делала это впервые, потому что ее глаз сразу заблестел, и тикли стала летать по комнате быстро и бесшумно, оставив свое вечернее платье на диване. – А кто еще умеет тебя видеть? – спросил я осторожно. «Никто, – написала тикли. – Только ты! Ты! Ты!» – Это значит, что я умнее Михаилуса? – спросил я. «Ух, какой ты глупый!» – радостно написала Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
