„Обозначая суммы цифр и клеток и отношений между ними через прописные, получаем:

Σa=A, Σb=B, Σc=C, Σd=D, и Σe=E.

„Таким образом, применяя эти обозначения профессора, мы имеем следующую формулу:

„Подставляя в эту формулу цифровые значения, мы всегда получаем дробь, в которой числитель является цифрой фигуры, а знаменатель цифрой клетки.

„Но вот здесь и исчерпываются сведения о сущности системы профессора. Цифровых значений фигур и клеток он мне не открыл, и они были сожжены им вместе с чертежами автомата. Если кто-нибудь когда-нибудь сумеет установить эти цифры (из которых, если не ошибаюсь, как приведенный профессором пример, ферзь значил — 73), то, применяя формулу М. И. Ястребова, всегда сумеет проверить его математические обоснования и выводы.

„Теперь о конструкции механизма. О ней немного. Могу сообщить только, что это была сложная система арифмометров, позволяющих вычислить все производные в любой момент игры, при любом ее положении. Эти арифмометры управлялись двумя специальными клавиатурами, с обозначением цифр и наименований фигур и клеток. В сложной системе рычагов я признаться мало понял и разобрался, да и интересовала-то меня главным образом сама система, а не ее осуществление.

„Вот все, что я знаю, и все, что мог, я изложил в том же приблизительном плане, как передал мне покойный М. И. Ястребов“.

В академии, в университетах, в математических и технических институтах статья не произвела фурора. В своем стремительном беге вперед, в будущее, наука не видела маленьких королей и ферзей и маленькие, смешные законы их скромных владений.

Но шахматисты облегченно вздохнули. Шахматы спасены. Искусство не стало жертвой математической гильотины.

И жизнь их снова покатилась спокойно и гладко.