Юлия Лавряшина. Гибель вольтижера
Тонким штрихом маленькое тело перечеркнуло шоссе. Задержав дыхание, Артур вдавил педаль тормоза, прежде чем разглядел, кто лежит на дороге. Успел остановиться в каком-то метре и выскочил из машины, ничего не объяснив. Вдогонку рванулся изумленный Сашкин вопль: – Ты куда?! Не ответив, Артур склонился над крошечным трупиком. Норка. В закатных лучах шкурка красиво отливала шоколадным теплом, и, если б не застывшая в беззвучном вопле пасть, зверек выглядел бы совсем живым. В круглых глазах еще не погасли блестящие искорки. – Похоже, только что сбили, – не поворачивая головы, сказал он Сашке, ахнувшей за его плечом. Слева от него присел Никита, издал невнятный звук, который, видимо, выразил его сострадание погибшей норке. То, как эти двое окружили его, уже становилось привычным: в последнее время они превратились в неразлучников, как те птички, о которых Артур мечтал в детстве. Почему родители так и не решились завести их, он уже забыл… Зато помнилось, как с легким звоном отворялась дверь в зоомагазин, обустроенный в подвале соседнего дома, и Артур, которого только начали отпускать на прогулки без взрослых, попадал в волшебное царство. Там птицы, рыбы, кролики, котята жили все вместе, не охотясь друг на друга и не подозревая о пищевой цепочке. Это место казалось ему колдовским, он неизменно ступал там на носочках и вытягивался изо всех сил перед клеткой, похожей на маленькую витую беседку, в которой обитали ожившие мазки тропического солнца – попугаи-неразлучники. Приоткрыв рот и едва дыша, чтобы не спугнуть, Артур смотрел, как они нежно прижимаются друг к другу, и слышал сипловатый голос африканской флейты, которой монотонно вторили шум водопада и загадочный шелест пальмовых листьев. Он грезил об этих птицах днем и ночью, он хотел их, как никого и ничего на свете… Неразлучников купил кто-то другой. Когда Артур притащил маму за руку, клетку успели унести, и на него впервые обрушилось горе столь непоправимое, что не было сил даже плакать. – Ничего, купим рыбок, – утешила мама. – Они тупые, – пробормотал он. Она сделала вид, будто не расслышала. А через какое-то время Артур смирился с мыслью, что в жизни часто приходится довольствоваться заменой: не тот велосипед, о котором мечтал, не та профессия, не та женщина… Ничего не поделаешь, лучше синица в руках. «Я получил своих солнечных неразлучников, – Артур скосил глаза сперва на Сашку, потом на Никиту. – Дождался. И та самая необыкновенная женщина все же была в моей жизни… Если б у Оксаны был шанс что-то сказать перед смертью, разве она не завещала бы мне свою дочь?» Наклонившись, Саша выдохнула: – Ох, как жалко… Такая красивая! Куда она торопилась? – Может, у нее дети на той стороне остались? – Никита шмыгнул носом. «Ага, подлей масла в огонь, – мысленно упрекнул Артур, покосившись на него. – Сейчас она еще и расплачется». И чтобы этого не произошло, распорядился: – Никита, тащи лопату. Сашка, выставь знак. Сам он достал из кармана дверцы полотняные перчатки, натянул их и осторожно поднял легкое, теряющее тепло тельце. Норке уже невозможно было причинить еще большие страдания, но Артур все равно старался обращаться с ней бережно. – Ты хочешь похоронить ее? – Сашка уже вернулась, установив на дороге треугольники – спереди и сзади от его «Ауди». Чуть запыхалась, торопилась оградить их от наезда и теперь взволнованно дышала ртом. Совсем девчонка… Логов гнал прочь подозрения, что их отношения с Никитой стали куда ближе, чем ему хотелось бы. В конце концов, оба совершеннолетние, имеют право… Тем более внешне ребята соблюдают приличия: по-прежнему живут в разных комнатах, хоть Артур и не требует этого. |
