Полымя знает где.

Девушка стиснула пальцами края карты. Куда идти? Единственное известное ей место из прошлой жизни – ранчо «Лоу Крик», и до него отсюда тысячи полторы верст, не меньше. В пустынных мирах границы, как правило, охраняются не так тщательно, как в островных, но без официальных документов не получится перепрыгнуть океаны и континенты, воспользовавшись одним из переместителей в Объединенных Бедуинских Королевствах. К тому же за нахождение там, где не следует, вполне могут и арестовать – Атлантида не любит, когда маги скитаются вокруг без должным образом оформленных разрешений.

А если выбрать немагический маршрут, то придется топать те же полторы тысячи верст до Триполи или Каира. «И даже каким-то чудом добравшись до берега Средиземного моря, я все равно окажусь в трех неделях пути от американского Запада».

На карте появилась новая надпись – на сей раз поверх той самой пустыни, куда забросило девушку.

Она погладила буквы, едва ли замечая, как дрожат пальцы. Горло опалило тупой болью от потери защитника, которого не удавалось даже вспомнить. От потери возможности познать собственное прошлое.

Написать такое мог брат или друг. Но девушка почти не сомневалась, что автор этих строк был ее возлюбленным. Она прикрыла глаза и попыталась нащупать хоть что-то. Что угодно. Имя, улыбку, голос… Пустота.

Заревел ветер.

Нет, это она сама закричала от невыносимого отчаяния.

И песок отпрянул, будто опасаясь ее дальнейших действий.

Девушка тяжело дышала, как бегун после длинной дистанции. Круг чистого спокойного воздуха вокруг нее расширился на сотню шагов во все стороны.

Она оцепенело огляделась в поисках чего-то, что уже не рассчитывала найти.

Ничего. Ничего. Абсолютно ничего.

И тут в песке возникли очертания тела.

Глава 2

– Его светлость принц Тит Седьмой, – звучно объявили каменные фениксы, караулом стоящие по четырем углам.

Тит замер на краю террасы, глядя на раскинувшийся перед ним прославленный сад Цитадели. Во многих садах еще можно было отыскать нетронутые, даже заповедные уголки, но не в этом. Здесь акры вечнозеленых кустов тщательно подстригали таким образом, чтобы при взгляде сверху они складывались в стилизованную фигуру феникса – символ дома Элберона.

Растения, разводимые умельцами-ботаниками Цитадели, цвели поздним летом, и ежегодно цвет бутонов менялся. Ныне они были насыщенного ярко-оранжевого оттенка. Далберт, камердинер и личный шпион Тита, докладывал, что видел эмблемы феникса на общественных зданиях Деламера, нанесенные краской схожего пламенного цвета и часто сопровождаемые поспешно нацарапанным «Феникс в огне!».

В прошлый раз пылающий феникс стал предвестником Январского восстания.

В пространстве между распахнутыми крыльями ландшафтной птицы установили большой белый навес, сверкающий в лучах полуденного солнца, и там уже полным ходом шел дипломатический прием. Слуги в серых ливреях Цитадели лавировали между гостями, разряженными в мантии оттенков драгоценных камней, предлагали закуски и бокалы с охлажденным летним вином. Морской бриз доносил до принца прекрасную музыку, в которую вплетались звуки тихого смеха и увлеченной беседы.

Тит вздохнул. Его охватила тревога. Возможно, это лишь реакция на то, что скрывалось за показным весельем на приеме, но на самом деле, как и всегда, все касалось одной лишь Фэрфакс, его могущественного и ослепительного мага стихий.

Тит спустился по лестнице широким легким шагом и в сопровождении свиты из двенадцати человек двинулся по аллее вдоль ряда статуй. Стоило ему только подойти к навесу, как все собравшиеся тут же склонились и присели в реверансах.