— Мы все равно не сможем снова вытащить наверх «Троянцы» и трейлеры с грузами, да и нет никакой гарантии, что какой-нибудь другой путь окажется лучше, чем этот. Мы уже почти спустились. Я справлюсь, не сомневайтесь.

Эппералиант сверился с картой.

— Почетный лейтенант, он прав. Нам осталось преодолеть около сотни метров. Когда мы выберемся из каньона, дальше будет легче. Я бы сказал, что рискнуть стоит.

— Значит, так и передай Экзертраксису — ответ отрицательный. Банник, следи за правым бортом.

— Сэр, — Банник и так не мог оторвать взгляд от пугающей картины на пикт-экране.

— Готов?

— Готов, — ответил Аутленнер.

— По моему приказу, — сказал Кортейн. — Три, два, один… пошел!

Аутленнер завел двигатель и включил передачу. Раздался скрежет металла по камню. Танк, имея справа лучшее сцепление с грунтом, еще больше повернулся к обрыву. Банник схватился за сиденье, ожидая, что сейчас «Марс Победоносный» рухнет в пропасть.

— Давай же! — прорычал Аутленнер. Танк частично выровнялся параллельно спуску, обе гусеницы теперь стояли на твердом камне. Внезапно «Марс Победоносный» рванулся вперед, Ганлик выругался, ударившись головой о затвор пушки «Разрушитель». Аутленнер искусно переключал передачи, маневрируя то левой, то правой гусеницей, пока «Гибельный Клинок» снова не встал ровно по центру пути.

«Леман Русс» № 5 оказался не настолько удачлив.

Когда «Гибельный Клинок» медленно, миллиметр за миллиметром, снова пополз вперед, его экипаж наблюдал за «Леман Руссом» на экране кормовой пикт-камеры. Густой черный дым, вырывавшийся из выхлопных труб «Леман Русса», уносило бурей.

— Ты сожжешь двигатель! Выключай, пятый, выключай мотор! — приказал Кортейн. Эппералиант передал приказ сигнальным лазером.

— Не… в… ссию… — послышался в ответ охваченный паникой голос.

«Леман Русс» № 5 заскользил вбок и назад, его гусеницы бессильно вращались. В воксе раздались панические крики, заглушаемые ревом бури Калидара. Медленно танк соскальзывал с обрыва, сначала одна гусеница, потом другая. Его водитель отчаянно пытался повторить маневр Аутленнера, но не сумел. «Леман Русс» уже был на самом краю, передняя часть правой гусеницы уже съехала с обрыва. Крики и приказы, раздававшиеся в воксе, стали еще более отчаянными. Рев двигателя был слышен даже сквозь завывания бури. Раздался удар, когда вся правая гусеница соскользнула в пропасть, и корпус «Леман Русса» ударился о скалу.

— Проклятье! — закричал Кортейн в трубку вокса. — Глуши мотор! Быстро!

Механик-водитель танка № 5 не слышал, или был слишком напуган, чтобы расслышать. Обе гусеницы бешено вращались, правая уже крутилась в воздухе. Танк все больше и больше съезжал с дороги. По воксу было слышно, как командир «Леман Русса» приказывает водителю остановиться. Слишком поздно, гусеницы уже потеряли сцепление с грунтом. На секунду «Леман Русс» словно завис над пропастью, потом, резко накренившись, полетел вниз. Крики экипажа превратились в дикие вопли.

Громкие металлические удары брони о скалы, слышные сквозь бурю, становились все более отдаленными и трудно различимыми, и, наконец, затихли.

Наступила тишина.

Ветер взревел с новой силой.

На командной палубе «Гибельного Клинка» воцарилось гробовое молчание. Потерять людей так оказалось еще хуже, чем если бы они погибли в бою.

— Бедняги, — сказал Радден.

Мегген сотворил знамение аквилы.