Вскоре, однако, Банник безошибочно это почувствовал. Песок начал затягивать его ноги, проваливавшиеся заметно быстрее, чем раньше, даже в пескоступах. Он вытаскивал ноги из песка, вспомнив изнуряющий ритм ходьбы в снегоступах, который узнал еще в детстве на Парагоне — это было нелегко, но сейчас Банник мог опереться на трос, и это помогало противостоять штормовому ветру. Увязшей «Химеры» нигде не было видно, и лейтенант лишь следовал за силуэтом Ганлика, едва заметным в пелене пыли.

Зыбучие пески — точнее, пыль — были настоящей погибелью для всего живого на Калидаре и за несколько минут могли затянуть танк. Постоянные бури на планете создавали мощные заряды статического электричества. Большая часть этой энергии рассеивалась в яростных сухих грозах, но иногда статические заряды оставались, собирая в себя тонкую пыль и превращая ее в ловушку, мало отличающуюся от обычных зыбучих песков. В одной такой ловушке состояние пыли могло варьироваться от почти твердого до напоминающего густую жидкость — и быстро меняться. Хотя здесь и там на Калидаре были целые моря подобной зыбучей пыли, сама природа планеты означала, что любые пустоты ландшафта могли становиться такими пылевыми ловушками. Адептус Механикус разработали сложные средства, используя целые леса медных шестов и конденсаторов, чтобы отвести электричество и заставить зыбучую пыль осесть, но это была долгая и трудная работа, и применялись эти средства, только если поля зыбучих песков мешали продвижению большой группы техники или блокировали маршрут на направлении главного наступления.

Банник так сосредоточился на ходьбе, не сомневаясь, что малейшая ошибка приведет к немедленной смерти, что врезался в спину Ганлика.

Ганлик указал вперед. Там, под углом в сорок пять градусов, торчала из песка корма «Химеры». Изнутри слышался отчаянный стук. Кормовой люк десантного отделения был частично открыт. Из люка высунулась рука, без перчатки, и мокрая от крови. Банник схватился за нее.

— Все внутрь! Задрайте люк, или вы все задохнетесь! Сейчас мы вытащим вас! — прокричал Банник в вокс. В ответ послышался только треск, но рука скрылась, и люк закрылся на несколько сантиметров — задраить его полностью мешал песок.

Банник с Ганликом увязли уже по колени, колебания песка, вызываемые медленно утопающей БМП, затягивали и их вместе с ней.

Банник с трудом протолкнулся сквозь песок к Ганлику и схватил его за плечо.

— У нас мало времени, Ганлик, они не могут закрыть люк, — лейтенант взглянул на потоки пыли, сыпавшиеся в десантное отделение «Химеры».

— Куда нам прицепить трос? — крикнул в ответ Ганлик. — Их буксирные крюки ушли слишком глубоко в песок, я не докопаюсь до них.

Банник окинул быстрым взглядом погружавшуюся все глубже «Химеру». Антенны на башне уже скрывались из виду под гладкой поверхностью песка. Скоро в песок уйдет вся машина.

Он повернулся к Ганлику.

— Цепляй за поручни! — приказал он.

— Они не удержат крюк.

— Должны. Дай сюда.

Ганлик неохотно передал ему крюк.

— Помоги забраться на крышу, один я с крюком не заберусь.

Они увязли уже почти по пояс. Ганлик с трудом подтолкнул Банника, помогая ему влезть на «Химеру». Банник сбросил пескоступы и, кажется, это помогло.

Спустя минуту изнуряющих усилий Банник, наконец, оказался на крыше десантного отделения БМП. Свернув трос в петлю, лейтенант продел его в один из четырех поручней, еще не погрузившихся в песок, на бортах «Химеры», и изо всех сил продернул, чему мешала и толщина самого троса, и трение, создаваемое песком. Продернув трос, Банник зацепил крюк за поручень, потом передумал и обернул вокруг крюка свободную петлю троса. Вытянув провисший трос как можно больше, лейтенант протянул петлю над верхним люком и продел ее в другой поручень, а потом обратно.