На ветровое стекло упало несколько дождевых капель. Джулия включила «дворники», но тут же выключила: дождь быстро прошел.

— Еще часок, и мы в Санта-Барбаре, — сообщила она. — Лишь бы не подвернулся какой-нибудь ретивый служака из дорожной полиции.

Она здорово утомилась, шея ныла, и все же ни за что на свете Джулия не поменялась бы с Бобби местами. Окажись Бобби за рулем, она бы извелась от нетерпения. Глаза болели, но не слипались. Уснешь тут после сегодняшних происшествий. К тому же в голове все вертелись навязчивые мысли о том, что же ожидает их впереди — не на шоссе, а в Эль-Энканто-Хайтс. От таких мыслей тоже не очень расслабишься.

После того как Бобби разбудило загадочное предупреждение, он сидел мрачнее тучи. Джулия догадалась, что его одолевает беспокойство, но говорить об этом он не хочет.

Как видно, для того чтобы отвлечься от невеселых мыслей о грозном предвестии, Бобби завел разговор о чем-то совершенно постороннем. Сделав потише музыку, отчего искрометный «Американский патруль» Глена Миллера совсем поблек, Бобби сказал:

— Обрати внимание: у нас в агентстве из одиннадцати служащих четверо — азиатского происхождения. Джулия не отрывалась от дороги.

— И что?

— А почему, ты не задумывалась?

— Мы брали на работу только настоящих мастеров своего дела. То, что среди них оказались китаец, японец и два вьетнамца, — чистая случайность.

— Отчасти это верно.

— Отчасти? У тебя есть другое объяснение? Только не говори, что это злодей Фуманчу из укромной башни в Тибете подчинил нас своей воле гипнотическими лучами и приказал принять на работу азиатов.

— Отчасти и это верно. Но я это объясняю по-своему: просто у меня слабость к азиатам. Мне нравится их ум, удивительная дисциплинированность, аккуратность, приверженность традициям, порядку.

— У нас все сотрудники такие, не только Жами, Нгуен, Хэл и Ли.

— Так-то оно так. Но с азиатами мне спокойнее: я доверяю расхожему стереотипу азиата. Я точно знаю, что с ними работа пойдет без сучка без задоринки. Я, можно сказать, купился на этот стереотип, потому что… Ну, словом, потому что я на поверку оказался совсем не таким, каким себя считал. Соберись с силами, сейчас я тебя ошарашу.

— Валяй. Мне не привыкать.

Сидя за компьютером, Ли Чен частенько ставил компакт-диск, надевал наушники и слушал музыку. А чтобы ему не мешали, закрывал дверь. Сослуживцы наверняка считали его нелюдимым, но что поделать: работа у него такая, требует сосредоточенности. Нельзя же, чтобы тебя попусту отрывали, когда стараешься проникнуть в хорошо защищенную сеть вроде системы, объединяющей базы данных управлений полиции, — именно этим Ли сейчас и занимался. Случалось, музыка отвлекала его даже сильнее, чем присутствие посторонних, но чаще, наоборот, помогала настроиться. Иногда для этого подходили незамысловатые фортепьянные композиции Джорджа Уинстона, иногда — рок-н-ролл. Сегодня Ли выбрал Хьюн Льюиса и «Ньюс». Он не отрывал глаз от дисплея (окошко в кибернетическое пространство), слушал несущуюся из наушников музыку и знать не знал, что делается за стенами комнаты. Даже если бы разверзлись небеса и Господь Бог объявил, что род людской сию же минуту будет предан уничтожению, для Ли эта новость прошла бы незамеченной.

Из разбитого окна в кабинет врывался холодный ветерок, но Золта от досады бросало в жар. Он медленно ходил по просторной комнате, брал в руки разные предметы, прикладывал ладони к мебели, пытаясь вызвать в сознании картину, по которой можно было бы угадать, где сейчас Бобби и Джулия. Все напрасно.

Порыться в ящиках стола, в картотеках? На это уйдет не один час — ведь Золту неизвестно, где тут хранятся нужные ему материалы.