Ярослав Гашек. Гид для иностранцев
Сомневаюсь, что на свете существует более неблагодарное занятие, чем труд гида, дающего объяснения перед какой-нибудь грудой кирпича, известки и мусора, именуемой руинами крепости. Бедняга гид из кожи лезет, добросовестно пересказывая, что в свое время вычитал из книг, и со знанием дела сообщает нам убежденно: а) что за красота была здесь, пока все не развалилось; б) как могло случиться, что от прежнего великолепия почти ничего не осталось; в) кому мешало, что все здесь было в целости и сохранности; г) как ухитрились люди сровнять все это с землей; д) куда залезали для того, чтобы получше все развалить. Вынести это невозможно, особенно вдохновенный голос гида, который шпарит наизусть: — Вступив в крепость, мы ходим по маленькому холмистому дворику, где в изобилии произрастает кустарник и шумит одинокая ель… — Смотрите у меня, — пригрозил я однажды такому гиду, поднося кулак к его лицу, — как бы я не сообщил в лесное управление про эти безобразия. Елям положено расти в лесу, а не на каких-то там двориках. Леса охраняются государством. А у вас на двориках шумят ели. Дворики предназначены не для того, чтобы на них шумели деревья! Спрашиваю в последний раз: что сделали вы лично, чтобы помешать захламлению дворика кустарником и елями? В Праге цыпленка не дают во двор выпустить, а вы тут целые джунгли развели. Он обалдело посмотрел на меня, но все-таки продолжал как сомнамбула: — На противоположной стороне дворика мы видим стену с бойницами и мысленно переносимся в ту эпоху, когда здесь жили мужественные рыцари и в лесах раздавались веселые звуки рогов, созывающих охотников на коварных медведей, рыскающих стаями волков и диких кабанов… — Сударь, — строго перебил я его, — вы глубоко заблуждаетесь, полагая, будто в лесах было веселее оттого, что вместо белочек и зайцев в них шлялись медведи, волки и дикие кабаны. Вам также должно быть известно, что медведи вовсе не коварные животные, как вы осмеливаетесь утверждать. Медведь — животное славное, добродушное и ласковое. Вы когда-нибудь видели медведя? — Да. — Где же? — В Хрудиме, он ходил с поводырем. — Когда это было? — Лет пятнадцать назад. — А что вы делали пятнадцать лет назад в Хрудиме? — Я был там на ежегодной ярмарке. — Так, так, а почему вы именно пятнадцать лет назад отправились на ежегодную ярмарку? Что привлекло вас там? Какие цели вы преследовали? Какие у вас были мотивы? Я достал из кармана блокнот и самописку без чернил. Гид посмотрел на меня, в два прыжка очутился за стенами полуразрушенной башни и вскоре уже карабкался но уступам скалы над глубокой пропастью. Он промелькнул, как серна, внизу, его кепка замаячила где-то среди покрывавшей долину поросли кустарника и наконец совсем скрылся из виду. А я кричал ему вслед: — Мой взор наслаждается видом развалин замка высотой в два этажа со стороны фасада, с низкой оградой. За ней слева высятся величественные стены с круглой башней и многочисленными бойницами. Так, что ли? Ответа не последовало, и я растянулся во дворике, погрузившись в раздумья о том, что в этих развалинах вполне можно обойтись без провожатого, хотя полчаса назад смотритель замка уверял меня, что они доступны исключительно в сопровождении гида. Я вспомнил, как всю дорогу сюда гид приставал ко мне с вопросами: — Хотите ли вы увидеть прелестнейший уголок земли? Желаете ли насладиться зрелищем величественной природы? — Да, не мешало бы, — ответил я ему. После этого он умолк и молчал до самого верха, где снова затараторил: — Вступив в крепость, мы ходим по-маленькому… Звали его Марек. |
