– С разговора с Фаиной Алексеевной, – пояснил Песцов. – Она меня предупреждала, что без присмотра не оставит. Я же не идиот. Два и два сложить много ума не надо. Так что вы здесь долго не проработаете. Более того, я прямо сейчас попрошу мисс Мэннинг, чтобы она разорвала ваш договор.

– Но мне нужно это место, – почти умоляюще сказала я. – Что я могу сделать, чтобы избавить вас от подозрений по отношению ко мне?

– Готовы поклясться, что не имеете отношения к Рысьиным? Правильно поклясться, я имею в виду, а не просто сотрясти воздух словесами.

Я не чувствовала себя частью рысьинского клана, но, боюсь, попробуй я поклясться, местные боги меня точно как нибудь да накажут. Нет уж, обойдемся без формальностей.

– Разумеется, нет, – попыталась увильнуть я. – Мало ли кто из моих предков мог быть из них?

Например, отец. Или бабушка. Да и сама я, как ни крути, Рысьина.

– Вот поэтому вы вылетите при первой возможности с места при мисс Мэннинг, – хищно осклабился Песцов.

– Возможно, нам удастся договориться как то по другому, без клятвы? – предложила я. – Клятва – вещь весьма опасная.

– По другому? – Он переплел пальцы и задумчиво на меня посмотрел. – И во сколько вы оцениваете это самое «по другому»?

– Это не мне оценивать, а вам.

– То есть я выплачиваю вам некоторую сумму, а вы сообщаете Рысьиной то, что я вам скажу, я вас правильно понял?

– Если она спросит, – поставила я встречное условие.

Все таки бегать за бабушкой и рассказывать ей сказки про безупречный песцовский облик я не собиралась, пусть я и виновата в том, что этот облик пошел трещинами в глазах моей пожилой родственницы. А вот деньги я возьму, не столько потому, что они мне жизненно необходимы, сколько потому, что в противном случае Песцов меня непременно выживет или даже забудет где нибудь в глуши. А мне этого не нужно. Как ни крути, но мисс Мэннинг на несколько месяцев – идеальное прикрытие.

Глава 2

Обещанные Песцовым сани на деле оказались возком – этакой дорожной каретой, поставленной на полозья и шустро катившейся по снегу. В возке ехали мы вчетвером: мисс Мэннинг со своей горничной, Песцов и я. Маленькие окна пропускали света не так уж и много, и внутри царил полумрак, в котором певица уже не отличалась от своего изображения на афишах и выглядела юной и красивой. Песцов распускал перед ней хвост, как будто был из рода Павлиновых, но при этом пытаясь выразительно игнорировать меня. Второе получалось у него плохо, поскольку сидел он напротив и я, вне своего желания, постоянно была у него перед глазами, а стоило ему остановить на мне взгляд, как на его лице появлялась раздосадованность. Наверняка бедолагу изнутри жгло сожаление о наспех всученных мне деньгах и он размышлял, насколько удачным окажется вложение. Не получится ли так, что я и его ограблю, и Рысьиной выложу все как есть? Поэтому он осторожничал, не позволяя себе вольностей в отношении мисс Мэннинг даже в разговоре.

В моих услугах пока не нуждались, поскольку Песцов болтал по английски свободно. Наверное, в его гимназии был упор не на те языки, что в моей. Или его родители нанимали учителя. Или он сам настолько часто приглашал артисток из Англии, что волей неволей выучил язык почти в совершенстве. В любом случае меня к общению не привлекали, поэтому я могла лишь прислушиваться к их беседе и смотреть через крошечное окошко на бескрайнюю белую простыню, изредка протыкавшуюся иголками деревьев. Иногда вдали чернели или зеленели заплатки – в зависимости от того, лиственные или хвойные деревья там были. Моя рысь заинтересованно принюхивалась, мечтая о прогулке по мягкому белому снегу. Но еще она и чутко прислушивалась к шумам снаружи. До сих пор не верилось, что удалось выбраться из Ильинска, оставив с носом любящую бабушку.