– …неизвестным мне способом.

Тонкая рука Машки исчезла, как будто и не появлялась. Сама Машка, мелкая и шустрая, полностью уместилась за раскрытым учебником. Да и весь седьмой «Г» сидел, вжав головы в плечи. Все постарались стать невидимками. Хуже всего это выходило у Мишки Беркина и Любы Метелкиной. Мишка от природы был здоровенный бугай, а Люба за пять лет занятий плаваньем нарастила такие плечи, что за ней любой старшеклассник мог спрятаться.

Антоха умоляюще посмотрел на Севку Рогова. Если кто и мог удивить математичку, то только он. Но Рогов как назло что то увлеченно писал. Наверняка не по теме, но к нему Полина вряд ли придираться будет. Антохе казалось, что иногда она Севку побаивалась, а один раз даже смутилась, когда тот нашел у нее ошибку. Рогов ей очень тихо сказал на переменке, только Антоха и слышал, но математичка залилась краской и еще больше стала похожа на одиннадцатиклассницу.

Антоха обвел класс полным отчаяния взглядом. Пара перед самыми каникулами ему была нужна, как шпоры зайцу. Он уже почти убедил отца в необходимости приобрести новый мобильник для сына, а тут такой облом. Все старательно отводили глаза. Только новенькая девчонка со смешным именем Лёля смотрела на него ободряюще и даже подмигнула.

«Дать бы тебе в глаз, – мрачно подумал Антоха. – Нашла время подмигивать!»

Но почему то продолжал смотреть на нее, хотя смотреть было особо не на что: девчонка как девчонка. Роста среднего, не толстая и не худая. Белобрысая, ресницы и брови почти не видны, только глаза какие то странные, сразу и не поймешь, куда они смотрят. Прикрывшись от учительницы книгой, Лёля занималась обычной девчоночьей ерундой – быстро быстро вязала хитрый узелок из какой то ниточки. При этом губы ее шевелились, словно она рассказывала стихотворение на скорость, а серые глаза стремительно наливались свинцом. Зрелище оказалось таким завораживающим, что Антоха, несмотря на всю серьезность ситуации, не мог оторвать от него взгляд.

– Ну, раз так… – зловеще начала математичка.

У Волкова все внутри сжалось от обиды и несправедливости.

Пальцы и губы Лёли зашевелились с еще большей скоростью.

– …будет логичным, Волков…

«Не имеете права!» – хотел возмутиться Антоха, но не успел. Лёля резко дернула за кончики нитки, та распрямилась без единого следа узелка… и Полина Андреевна вдруг сбилась с мысли. Учительница замолчала, явно пытаясь вспомнить, о чем она сейчас говорила, потерла лоб и с некоторым изумлением уставилась на Антоху.

А весь класс уставился на нее. Полина славилась своей логичностью и непрошибаемостью.

К счастью для всех, тут грянул звонок. А то неизвестно еще, чем бы все это закончилось.

– Все свободны, – пробормотала математичка и стремительно выскочила из класса.

На большой перемене Антоха сначала отругал Севку:

– Ты гений или кто?

– А? – уточнил Севка, испуганно озираясь. – А где геометрия?

– Кончилась уже!

Рогов принялся торопливо забрасывать в рюкзак книжки:

– Ух ты… А я, понимаешь, тут одну формулку ковырял…

Антоха только вздохнул. Севка вообще то хороший: верный и покладистый. Только очень недотепистый. Длинный, нескладный, ни грамма мускулов, голова как у инопланетянина, да еще очки эти несуразные. Трудно, что ли, родителей на линзы раскрутить? Они на своего вундеркинда надышаться не могут. И еще худой, как изголодавшаяся щепка. Даже на фоне суховатого Антохи Севка казался колоском на ветру.

– Пока ты со своей физикой развлекался, твоему лучшему другу чуть пару в последний день четверти не влепили!

– Не физикой, а химией.