Радикальный поворот от месмеровского магнетизма к сформировавшемуся несколько позже гипнозу начался уже в 1813 г., когда там же, в Париже, португальский аббат Фариа занял по отношению к флюидизму совершенно непримиримую позицию, заявив, что от врача не исходит никакой особой силы и что все происходит лишь в душе пациента. Для усыпления больных Фариа разработал новые приемы (фиксация взора, властные повелительные команды и жесты) и с большим успехом применял их на практике.

Французский врач А. Бертран, бывший ранее решительным сторонником месмеровской теории флюидов, столь же решительно отверг ее, высказав положение об общности нервных механизмов магнетического и естественного сна.

Но самый чувствительный удар по концепции флюидизма был нанесен английским хирургом М. Брэдом (1795–1860). В результате ряда собственных экспериментов он пришел к выводу, что магнетический сон может наступать без воздействия внешних сил, лишь вследствие самих внутримозговых процессов пациента. Согласно его теории, "физико-психическая" стимуляция сетчатки воздействует на мозг, вызывая у субъекта "нервный сон", который он и назвал гипнотизмом.

Этот краткий исторический экскурс с достаточной определенностью показывает, как несправедливо обошлась судьба с исключительно важным научным открытием Месмера. Непонятое научной элитой психофизиологическое явление редкостной значимости с простодушием, граничащим с цинизмом, было отвергнуто только потому, что в определенных случаях оно может облегчить мужчине доступ к "женской чести". Внимание комиссий Парижской академии наук было направлено не столько на исследование явлений межличностного взаимодействия, сколько на процессы универсального общеприродного масштаба, в протекание которых при определенных условиях может вмешаться человек. Именно это явление и было названо магнетизмом.

Через сто лет, "освободив" магнетизм от всех внешних влияний и искусственно ограничив реакцию индивида его "самоиндуцируемым", "самоусыпляемым" мозгом, наука создала гипноз — "полуфабрикат" месмеризма, сфера практического приложения которого ограничивается пределами одной личности, если, конечно, не считать отсроченных косвенных биополевых, энергоинформационных последствий. Таким образом, нынешний гипноз есть не что иное, как "усеченный" вид месмеровского "животного магнетизма", в котором осталась его психологическая составляющая (магнетический сон), но полностью отвергнута его субстанциальная часть — флюид, признаки которого, к слову сказать, в наше время возвращаются под наименованием энергоинформационных полей. Именно в таком виде гипноз получил в дальнейшем всеобщее признание (в том числе и со стороны Парижской академии наук) и оказался одним из действенных лечебных средств, с успехом применяющихся уже более ста лет (со времен Брэда), а в наши дни пользующихся особой популярностью. Радует и то обстоятельство, что сегодня гипноз начинает воссоединяться со своей ранее "отсеченной" энергетической частью, которая составляла сердцевину месмеровского магнетизма. Длительное время неофициально складывавшееся учение о дистанционно действующем излучении живых организмов, которое можно использовать в целях регуляции уровня их жизнедеятельности, для коррекции здоровья, возвращается в обиход научного мышления. Под названием физических полей биологических объектов это явление начало сегодня обсуждаться на страницах академических научных изданий.