«Вот позвоню сейчас и сообщу, что несовершеннолетним спиртное продают», — разозлилась она.

Даже сфотографировала телефон горячей линии, и взялась его набирать — но потом звонок сбросила. Праздничный вечер. Кому сейчас дело до подростка с его пивом? Да и зачем под новый год подставу затевать? Что она — баба-яга какая-то?

Впрочем, ее очень часто бесили сущие мелочи. Плохой запах в маршрутке. Дядька с полосатой сумкой в метро. Рекламные проспекты на полу в подъезде. Глупое хихиканье девчонок на автобусной остановке.

«Когда секса нет — тетки всегда злые», — уверял барабанщик из их оркестра.

Может, он и прав.

Но загадывать под бой курантов желание: найти себе мужа — она не станет. Все равно не сбудется. Сколько раз уже пробовала.

Мама — настоящий электровеник. Пока Арина ходила в магазин, успела и мясо в духовке запечь, и бутерброды икрой намазать.

Стол в большой комнате перед телевизором оказался полностью накрыт. Елка мигала огнями. На экране Ипполит в зимнем пальто и шапке принимал душ.

Арина поморщилась. Мама перехватила ее взгляд, кивнула:

— Тоже не люблю.

Взяла пульт, переключила: дядьки в бабских платочках острят, зрители заученно смеются.

— Еще хуже, — буркнула Арина.

Мама спорить не стала. Вдруг предложила:

— А давай «Профессионала» посмотрим!

За стенами у соседей пели, смеялись. Телевизоры грохотали одинаковой новогодней программой. А мама с дочкой почти до полуночи любовались великолепным Бельмондо.

Арина привычно всплакнула, когда тело героя пробили пули.

Мать вздохнула:

— Был бы твой отец жив!

Арина улыбнулась:

— А кто лучше: папа или дядя Федя?

— Ну, каков Федор в быту — я не знаю, — безапелляционно отозвалась мать. — Он у нас, скорее, роль играет. Спаситель, хранитель. А что под оболочкой скрыто — кто ведает?

Арина не стала спорить. Но подумала: будь дядя Федя тираном — вряд ли бы его единственная дочка, пару лет назад перебравшаяся в Англию, каждый год уговаривала отца вместе встречать Новый год.

Больше темы мужчин не касались. Поглядывали в телевизор, не очень празднично, зато уютно и мило болтали. Оливье — в этот раз основой для него стали креветки — получился выше всяких похвал. «Личный» Аринин салат — курица, гренки, китайская капуста — вышел суховат, но мама тактично промолчала. Соседи давно повылезали во двор, лупили в небо петардами, орали пьяными голосами.

Арине, после еды и шампанского, отчаянно хотелось курить.

Она делано зевнула:

— Может, спать пойдем?

— Как? — мама округлила глаза. — А Дед Мороз?

— Но ты ведь мне утром подарок сделала!

— То я. А от Деда Мороза смотри под елкой.

Арина смутилась. Она еще за завтраком вручила маме набор золотисто-коричневых теней (подчеркивать «фамильные» глаза) и считала тему презентов исчерпанной.

Но послушно встала, пошла смотреть.

Под елкой лежал обычный, без картинок и подписей, конверт.

А внутри — дочка своим глазам не поверила! — два билета на московские гастроли театра Ла Скала.

— Мам! — восторженно взвизгнула Арина. — В партер! Они ведь по восемь тысяч! С ума сошла!

— Но ты сама говорила, что очень хочешь сходить.

— Да мы вместе сходим, о чем ты! Но все равно: так дорого! Могли бы по «Культуре» посмотреть.

— Брось! — отмахнулась мать. — Ты музыкант, и должна слушать своих коллег вживую.